Кажется, сердце вот-вот выпрыгнет из груди, так что я не реагирую, когда оступаюсь на последней ступеньке и падаю под ноги какому-то парню.

Это брюнет со светлой кожей, на которой солнце оставило легкий загар. Когда наши взгляды встречаются, его глаза излучают теплоту и беспокойство. Будь оно человеком, так выглядело бы печенье с шоколадной крошкой. Очень испуганное печенье. Он так сильно морщит лоб, что от одного вида этой гримасы у меня начинает болеть голова. Если бы я не стремилась вернуться к Дженне и увидеть Н. Е. Эндсли, то, скорее всего, не наплевала бы на то, насколько он мил; на ремешок на шее, подтверждающий его статус участника фестиваля; на причины, из-за которых хмурится его лоб.

– Прости, пожалуйста, – извиняется парень, – не заметил тебя.

– Ничего страшного, – отвечаю, хватаясь за его локоть, чтобы подняться на ноги. – Сама виновата. Не смотрела под ноги.

Пока я оглядываюсь вокруг в поисках Дженны, парень проносится мимо меня вниз по лестнице. Его пластиковый бейджик подлетает и ударяется о плечо, словно галстук Кларка Кента.

Сначала мне кажется, что подруга ушла, но она только переместилась на другую сторону коридора. Находясь спиной ко мне, она не замечает моего приближения. Что-то в ее позе напоминает мне о Гэтсби, с отчаянием смотрящем на зеленый огонек на краю причала, и от этой мысли мне становится не по себе.

– Я вернулась, – объявляю. Вздрогнув от испуга, она резко поворачивается ко мне. – Что такое? – хмурюсь я.

Дженна моргает один раз, потом второй и ерзает на месте.

– Ничего. Просто задумалась. Считаешь, мне хватит одного чемодана в Ирландию?

Я кошусь на нее, пытаясь сопоставить мою ответственную подругу с этим настороженным созданием. Она отряхивает с ног невидимые пылинки.

– Говори, Уильямс. Что такое?

На долю секунды создается впечатление, что ее гложет чувство вины, но, как только подруга открывает рот, я осознаю, что неправильно поняла ее тревогу.

Ее лицо выражает не стыд, а жалость.

– Амелия… когда ты ушла, пошел слух. Одна женщина с рацией прошла мимо, и я подслушала… – Она склоняет голову к коридору. – А через пару минут вышла другая с группой волонтеров. Уже скоро должны объявить.

Желудок скручивается в узел.

– Объявить. Что?

Дженна вздрагивает от моего грубого голоса.

– Амелия, давай будем…

– Дамы и господа, – раздается над головами из колонок, и шум в зале моментально затихает, – я Линда Ланкастер, организатор мероприятий на КДКФ. Вследствие непредвиденных обстоятельств Н. Е. Эндсли не сможет присутствовать на сегодняшнем празднике. Приносим искренние извинения за такой неожиданный поворот событий. Мы вернем деньги всем, кто заплатил за встречу, или вы можете пожертвовать их на благотворительность в нашу партнерскую организацию. Если у вас появятся вопросы, обращайтесь к нашим представителям и волонтерам в вестибюле. Спасибо.

Раскатистый гул недовольства и разочарования обрушивается на одетых в рубашки поло волонтеров. Я смотрю вдаль, остановив взгляд на палатке, в которой продаются матерчатые обложки для книг, но едва ли обращаю на нее внимание.

– Амелия, – осторожно, будто крадется к раненому зверю, – Амелия, пожалуйста, скажи что-нибудь.

Не могу. Сейчас я не в силах вынести попытки утешить меня.

– Это ошибка. Да?

– Амелия, это не ошибка.

– Может, перестанешь произносить мое имя таким тоном? Я не собираюсь… – вскидываю руки над головой, – типа выходить из себя.