Но потрясающие ноги – вещь заметная. Было бы наивно считать, что ими восхищаюсь только я, а окружающие люди слепы, как кроты. На моего ангела всегда оборачиваются на улице, причём не только мужской пол. Но если мужчины искренне любуются, то в глазах дочерей Евы сквозит неприкрытая зависть. Ну, ещё бы! Ведь не всех же природа наделяет ростом в почти сто девяносто сантиметров, из которых сто пять – это ноги. Тонкая талия и плоский, подтянутый живот – в значительной степени плод упорных и регулярных занятий в спортзале, но и ими невозможно не восхититься, а если бы у Александры была ещё и длинная шелковистая шевелюра, как у красоток из рекламы шампуней, то бедные завистливые дамы вообще почернели и лопнули бы. На их счастье, моя любовь сказала волосам «нет»: она уже много лет носит короткую стрижку и не закрашивает седину – последняя при ошеломительной фигуре и молодом лице смотрится необычно, но не как недостаток, а как её особая «фишка», неповторимая деталь имиджа. Как ни странно, стоит Александре взглянуть обзавидовавшейся женщине в глаза, как ревнивая оценивающая мина у той меняется на растерянно-испуганную и смущённую, словно она оказалась голышом в общественном месте. Этот взгляд, спокойный и пронзительно-раздевающий, чуть покровительственный, пристальный и уверенный, с тенью ласковой усмешки в уголках глаз, работает всегда. Мужчина за такое если бы и не схлопотал пощёчину, то возмущение в ответ получил бы точно… В случае с привлекательным мужчиной негодование было бы по большей части маской, скрывающей истинное лицо, вполне польщённое таким вниманием, но как реагировать, если на тебя с подобным исконно «мужским» выражением смотрит женщина? Шокированная дама отводит глаза – победа за Александрой.

Что касается носителей игрек-хромосомы, то они могут сколько угодно устремлять на моего ангела-хранителя восторженные и вожделеющие взгляды: в его лице они могут обрести только соперника. Если обаяние Александры на них и распространяется, то с её стороны – абсолютно невольно. Не могу сказать, что мне сей факт приятен; пожалуй, у меня к этому двойственное отношение: с одной стороны – нечто похожее на ревность, а с другой – даже гордость и ощущение собственной исключительности, ведь всё то, на что мужики только облизываются издали, уже давным-давно моё… Вспоминается один случай.

Лето, невыносимая жара. Порой становилось жаль, что мы не дикое племя где-нибудь в джунглях Амазонки, не стесняющееся своей наготы. Необходимость хотя бы ради приличия ходить в одежде казалась адски тяжёлым проклятием, но даже в такую погоду Александра обычно придерживалась собственного дресс-кода – носила длинные брюки, пусть и из тонкой воздухопроницаемой ткани. Но это – на работу, а отправились мы в тот раз на дачу – собирать вишню. Смертельное пекло ослабило позиции моей половины в вопросе одежды, и, согласившись с моими доводами, она надела белые льняные шорты с накладными карманами – весьма короткие, надо сказать, так что практически все несравненные сто пять сантиметров были открыты для обозрения. Мои руки так и тянулись к ним, но погладить удалось только дома, а в машине разрешалось лишь любоваться, чтобы не отвлекать Александру за рулём. Ну ничего, я строила наполеоновские планы на этот день: и вишню собрать, и попасть в сладкий горячий обхват общей протяжённостью в два метра десять сантиметров. Мне не терпелось скорее закончить с вишней, однако на подступах к даче случилась непредвиденная задержка.

Виновником оказался наш сосед, назовём его Николаем. Он что-то весело и широко отмечал, и у его дачи стояли три машины, из которых его загорелые, а точнее, красные, как варёные раки, приятели выгружали продукты и выпивку целыми ящиками. Громко звучала музыка, а мужички так и пылали энтузиазмом в предвкушении застолья.