После свадьбы Надежда Константиновна спрашивает у Ленина:

– И где мы, Володя, проведем медовый месяц?

– В Разливе, Наденька, в шалаше. Только для конспирации со мной поедешь не ты, а товарищ Зиновьев.

* * *

На выставке. Картина «Ленин в Польше». На картине изображен шалаш, из которого торчат две пары ног – мужские и женские.

– Это шалаш в Разливе, – объясняет экскурсовод, – ноги принадлежат Дзержинскому и Крупской.

– А где же Ленин?

– А Ленин, товарищи, в Польше.

* * *

В винный магазин заходит невысокий мужчина в кепочке и, слегка картавя, обращается к продавщице:

– Мне портвейн, пожалуйста, триста грамм.

– Мы в розлив не продаем.

– А мне не в Разлив, а в Шушенское.

Ленин возвращается в Петроград в начале октября. Нелегально. Начинается деятельная подготовка к вооруженному восстанию. В городском фольклоре отмечены некоторые колебания, связанные, очевидно, с серьезными межпартийными и внутрипартийными разногласиями.

Троцкий:

– Товарищи! Революция отменяется. Феликс Эдмундович уехал на рыбалку.

– Так что же мы без Феликса Эдмундовича не справимся?

– Без Феликса Эдмундовича справимся, без «Авроры» не получится.

* * *

– Товарищи, – заявил Владимир Ильич на одном из митингов в Петрограде, – революция отменяется!

– ?!?!

– Мы с Феликсом Эдмундовичем броневичок пропили.

– А где же Феликс Эдмундович?

– В броневичке остался.

* * *

– Товарищи! Революция, намеченная на октябрь месяц, отменяется. Вчера левые эсэры спи… тырили мой любимый галстук в горошинку и броневичок. А с бочки и в кис кисе руководить революцией я не могу.

К концу октября разброд и шатания среди заговорщиков прекращаются. Категоричное ленинское: «Вчера было рано, завтра будет поздно» фольклор интерпретирует по своему: «Некоторые большевики хотели сделать Октябрьскую революцию летом, под предлогом того, что летом юнкера всегда уходили в отпуск. Но Ленин с ними не согласился. Он сказал: „Раз Октябрьская – значит осенью. Вот возьмем власть, тогда и календарь переделаем“».

Из квартиры Фофановой, согласно анекдоту, Ленин шлет отчаянную записку в ЦК: «Товарищи цэкисты, передайте питерскому пролетариату, что пьянка пьянкой, но чтоб в ночь на 26 на революцию вышли все поголовно, за два отгула, конечно».

В штабе революции – Смольном решали конкретные вопросы предстоящей акции: «Товарищ Троцкий, – берет под козырек матрос, – каким снарядом „Авроре“ по Зимнему стрелять?» – «Холостым, братец, холостым… Шрапнельку еще и для гражданской войны сэкономим».

Радостное возбуждение переполняло улицы осеннего Петрограда. То тут, то там голосили частушки:

Ходят волны по реке

Белыми барашками.

Переполнен Петроград

Матросскими тельняшками.