Еще одну легенду охотно рассказывали финны, издавна жившие в этих местах. На правом берегу Невы, недалеко от построенного затем Домика Петра I, еще до основания Петербурга, в 1701 году, произошло чудо. На сосне, росшей довольно далеко от топкого берега, в сочельник зажглось множество свечей. Пытаясь достать эти волшебные свечи, люди начали рубить дерево. И тогда свечи погасли. Люди отступили. Но на стволе с тех пор остался заметный рубец от топора. Через много лет, в 1720 году, к этому чудесному дереву, утверждает предание, явился некий пророк и стал уверять народ, что с моря скоро нахлынет вода, дойдет до метки, оставленной людьми на старинной сосне, и затопит город. Предание уверяет, что многие суеверные люди всерьез поверили пророку и стали переселяться на более высокие места. Снова вмешался Петр I. Он вывел на берег целую роту гвардейцев Преображенского полка, которые «волшебное» дерево срубили, а незадачливого пророка прилюдно наказали кнутом у оставшегося пня.

Однако ничто не помогало. Мысль о неминуемой гибели города от наводнения в народе прочно удерживалась. Ничего удивительного в этом не было. Слепая, непонятная, пугающая своей непредсказуемостью стихия, бороться с которой было совершенно невозможно, воспринималась обывателями как Божья кара и предупреждение о близком конце Петербурга. Страшную силу взбесившейся Невы почувствовали на себе первые жители Петербурга уже на третий месяц существования города.

«Жди горя с моря, беды – от воды» – такая поговорка издавна считалась петербургской. Причем, бытовал и расширенный вариант этой поговорки, в котором признавалась абсолютная беспомощность человека перед стихией: «Жди горя с моря, беды – от воды; где вода там и беда; и царь воды не уймет». В XVIII веке существовало даже предсказание, в эпически спокойной пословичной форме которого фольклор выразил весь ужас перед необузданной стихией: «И будет великий потоп». Кстати, катастрофическое наводнение 1824 года в петербургском городском фольклоре осталось именно под таким именем: «Петербургский потоп».

Свидетель этого дикого разгула стихии писатель Владимир Соллогуб, человек высокообразованный и просвещенный, вполне серьезно пишет в своих воспоминаниях: «Существует предсказание, что Петербург когда нибудь погибнет от воды и что море его затопит».

Что же говорить о кликушах и юродивых, «имя которым легион» и пророчества которых сопровождали всю историю Петербурга. В конце 1764 года в Петербурге появился «пророк», предсказывавший, что «накануне или на другой день Рождества Христова в 1764 году произойдет потоп». В самом конце XVIII века на площади перед Зимним дворцом появился какой то крестьянин, который призывал людей «принять старую веру». Будто бы сам Бог послал его прорекать и «ежели не примется та вера, то город сгорит и потонет». В начале 1992 года по городу ходил «гражданин, называвшийся христианином Юрием Плехановым», с плакатом на груди: «13 апреля – наводнение». Желающим он показывал две исписанные странички, на которых якобы на основе Священного Писания предсказывалось наводнение в Петербурге. Несмотря на то что, как писала в те дни газеты «Смена», «складывающаяся синоптическая ситуация совпадает с расчетами христианина Юрия Плеханова» и повышение уровня воды в Неве действительно ожидалось, наводнения в понедельник 13 апреля 1992 года в Петербурге все таки не было.

Особенно острые ощущения ожидания чего то исключительно чрезвычайного и необыкновенного у обывателя чаще всего связываются с рубежными датами календаря.