– А как насчет защитных чар?

– О них ничего не говорится, – пожала плечами Банни. – Как мне кажется, здесь просто не верят, что любой, кто способен пользоваться магией, добровольно откажется от такого преимущества. Каждая участница мечтает о победе любыми доступными ей способами. Ведь такой вещи, как «Буб Тьюб», больше нет ни в одном из измерений. По крайней мере пока.

– Однако если судьи смотрят на все эти безобразия сквозь пальцы, то что мешает и нам прибегнуть к помощи магии? – поинтересовался я. – Я готов сделать для тебя все, что в моих силах, чтобы ты могла сосредоточиться на победе.

Очередная экзотическая красотка в облегающем вечернем наряде провыла заключительные строчки своей песни. Почему-то мне она напомнила дракониху в период течки. Звук ее голоса колоколом гудел у меня в голове, ударяясь то об одно ухо, то о другое. Стиснув зубы, я вежливо похлопал. А что, скажите, мне еще оставалось – ведь вся свита этой крали следила за реакцией зала. Мне же не хотелось, чтобы моя более чем прохладная реакция потом вышла боком для Банни.

– Кошка, – прошептала Банни то ли мне, то ли себе.

– Ну уж нет, – шепотом возразил я. – Даже мартовские коты, и те так жутко не воют.

Второй день был посвящен смотру талантов. Чего мы только не насмотрелись! Участницы жонглировали – кто факелами, кто булавами, шарами или собственным телами, танцевали в самых мыслимых и немыслимых стилях, от плавного менуэта до судорожного, дерганого шейка, что я даже испугался, что на красотку кто-то навел дурной глаз. На конкурс были представлены живопись, актерское мастерство, декламация, верчение блестящего металлического жезла, имитация птичьего пения, подражание полету птиц, бурлеск, укрощение драконов, метание ножей и даже стриптиз, или нечто стриптизу очень близкое, в исполнении красотки-извергини. Свой томный, соблазнительный танец она начала полностью одетой, но затем по подолу ее платья по спирали забегали крошечные саламандры, постепенно сжигавшие наряд участницы.

Участница-гремлинша показывала фокусы – надо сказать, ее номер вызвал немало ехидных усмешек среди остальных конкурсанток. Правда, затем судьи определили, что при этом она не прибегала ни к какой магии. Каждый ее фокус был чистой воды ловкостью рук. Признаюсь, даже я оценил ее таланты по достоинству. Уж если кто и мог по-настоящему соперничать с Банни, то только эта дамочка. Может даже, когда состязание подойдет к концу, я разыщу ее и попрошу, чтобы она обучила меня кое-каким из своих фокусов. Знать пару-тройку никогда не помешает, особенно в тех случаях, когда не хватает силовых линий.

На протяжении всего конкурса судьи сидели с каменными – вернее сказать, с металлическими лицами; такую непробиваемую компанию я видел впервые в жизни. Обитатели Трофи чем-то напоминают пентюхов, с той единственной разницей, что кожа их имеет металлический отблеск. По обеим сторонам изящной дамы с золотой кожей – это была председательница жюри – сидели мужчина с медным лицом, дамочка с бронзовым, еще один мужчина с серебристым и некая платиновая особа. Когда среди рядовых членов жюри возникали разногласия, решающее слово принадлежало золотокожей. По залу сновали швейцары и ассистенты всех оттенков цвета «металлик», разнося бюллетени с итогами конкурсов, напитки и разного рода записки.

Мне показалось, будто на меня положила глаз молодая бронзовокожая особа – всякий раз, проходя мимо наших мест, она игриво подмигивала мне.

Конкурс талантов прошел практически без магического вмешательства. Как только певица взяла самую высокую ноту, она тотчас закашлялась, и оркестр был вынужден закончить душещипательную мелодию без вокального сопровождения.