Годунов быстро сформировал «Воздушный кулак», вложив в него максимум, на что он был способен. «Вуаль тьмы» — невероятно мощное защитное заклинание, но законов физики никто не отменял. Ревущий поток ветра, со стороны выглядевший как карикатурное подобие сжатого кулака, врезался в нее, и следом за этим Бестужев оказался в воздухе. Пролетев метров двадцать, он врезался в стену, причем сила удара была такая, что он чуть не пробил ее, оставив уродливую вмятину с осыпавшимися кирпичами. Оказавшись на земле, он помотал головой, пытаясь прийти в себя.

— Вот теперь ты мой. — Годунов направился к поверженному врагу, но в следующий миг почувствовал угрозу. Однако повернуться он не успел и лишь непонимающе уставился на кончик шпаги, вышедший у него из груди. Чувствуя накатывающую волнами слабость, князь развернулся и с ужасом увидел своего сына. Павел вытащил шпагу из тела отца и ласково улыбнулся умирающему.

— Ты проиграл, отец. Теперь я Глава рода.

— Но почему?.. — прошептал Годунов падая на колени и чувствуя, как из его тела утекает жизнь. Похоже, клинок был смазан чем-то магическим, иначе так просто мага пятого ранга не обездвижить.

— Потому что наступают новые времена, да, господин?

К Павлу подошел Заболотов и ехидно посмотрел на своего бывшего хозяина.

— И ты, Алексей… — прошептал Годунов и свалился на землю.

— Всех ставленников отца убили? — спросил Павел у Заболотова.

— Да, господин.

— Уберите тут все. Со всех выживших — самые тяжелые клятвы о неразглашении. Смертельные. Кто не согласится — в расход! А мне надо разобраться с Бестужевым… — И новый Глава рода направился к изумленно взиравшему на него Главе ВИВРа.

— Господин, а с семьей что делать? — окликнул его Заболотов.

— Доставьте их в Казань, — махнул рукой Павнл, не останавливаясь. — Наведем здесь порядок — тогда вернем.

Глава 2 День открытий

Честно признаюсь, делать ничего не хотелось. А вдобавок мы еще рано встали. Но с ленью необходимо бороться, чем я и занялся, в прямом смысле этого слова: сел за уроки. Но едва я начинал погружаться в какой-нибудь из них, раздавался звонок плантела. О, Трубецкой! Немудрено… Думаю, сегодня мне предстоит много разговоров

— Да, Сергей Ильич! Доброе утро! — поприветствовал я довольного Трубецкого.

— Привет, Веромир, — кивнул Трубецкой. — Ты как?

Он внимательно смотрел на меня, видимо, пытаясь оценить, какое впечатление произвела на меня смерть Императора. Но я был спокоен и холоден.

— Все хорошо, — сообщил ему.

— Отлично! Ну а у меня для тебя новости. Буду первым….

Хм… я молча смотрел на него и ждал продолжения.

— Годунов мертв…— спокойно сообщил мне собеседник.

— Годунов… что?! — вырвалось у меня, и я изумленно уставился на князя. — Как?..

— Пока не знаю точно, как это произошло… — пожал плечами Трубецкой. — Известно, что на поместье Трубецких напал Бестужев. Кстати, его объявили виновником смерти Императора. Скуратов объявил.

— Бестужева? Он же его правая рука, и вы говорили…

— Говорили! — рассмеялся мой собеседник. — Но в фантазии и хватке Скуратову не откажешь. Тот еще выдумщик! К тому же сейчас уже действует Суворов. Наш гениальный министр обороны поступил в своем фирменном стиле: дождался, кто выиграл, и встал на его сторону. Так что переворот прошел как по нотам. Да и был ли он вообще? — Трубецкой саркастически хмыкнул и продолжил: — В общем, в поместье Годуновых произошел бой.