— Прекратите! — это уже прозвучал голос не судьи, а дяди Романа.

Все повернулись в сторону дома и увидели его, стоящего на крыльце.

— Наконец-то хоть один воспитанный человек среди этого сброда, — произнес Виктор. — Не припомню тебя у Корниловых. Неужели хоть у одного Гущина хватило ума не ввязываться в это?

Я округлил глаза, но тут же память подсказала мне причину, почему дядя Рома не отправился на бой. Если быть точным, дядя был там, но об этом никто из Игнатьевых не знал.

— Чем обязаны? — сухо произнес Роман.

— На правах победителей мы хотим воспользоваться своим правом на услужение, — произнес Виктор. — Гущины виновны в смерти Родиона Игнатьева. Все, как принято в Боярской грамоте, принятой на всеобщем вече в Суздали — жизнь в услужение за жизнь убиенного.

— Забирайте Михаила, — дядя кивнул в мою сторону и повернулся чтобы уйти.

Вот так просто? Ну, спасибо, дядюшка! Ты — сама доброта.

— Зачем мне этот полукровка? — Игнатьев-старший даже не скрывал своего пренебрежения. — Я забираю Александру.

Повисла тишина. Дядя даже развернулся и посмотрел на Виктора, а Сашка стояла бледная, как смерть.

— Не пойду… Не пойду, — шептала Сашка.

В этот момент мне хотелось активировать дар и оторвать головы всем Игнатьевым, которые осмелились сюда явиться. И пусть меня прикончат, но я попытаюсь сделать хоть что-то. Игнатьевы почувствовали напряжение, которое царило в воздухе.

— Согласно букве закона все справедливо, — развел руками судья.

— Возьмите меня вместо нее. Девчонка все равно на выданье, — произнес я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— Нет, мы выбрали Александру, — ответил Игнатьев-старший, развернулся и зашагал к машине.

— Что, утерли вам нос, дворняжка? — отозвался Макар.

— Ходи-оглядывайся, — отозвался я, припомнив любимое словечко прежнего Михаила.

— Ты мне угрожаешь? Судья Фомичев, вы это слышали? — пацан тут же принялся изображать из себя жертву.

— Технически угрозы жизни и здоровью не прозвучало, — Фомичев нервничал и постоянно приглаживал волосы, которые все никак не хотели укладываться так, как хотелось их хозяину.

— Вы сможете забрать Александру когда мы простимся с ней, — произнес дядя. Его голос был холодным словно сталь. — Никто не имеет права лишать девушку такой возможности.

Сашка не сдерживала слезы, которые текли по ее щекам. С одной стороны, ничего страшного — просто работает слугой, получает жалование, живет в тепле и хорошо питается, но для девушки из благородного рода это была катастрофа. И если Сашке было плевать на всякие светсткие балы и прочую ерунду, было нечто, что ставило крест на ее будущем. Павлов ни за что не возьмет в жены прислугу, потому как она теперь до конца жизни должна прислуживать Игнатьевым.

Выхода из этой ситуации всего два — либо Игнатьевы сами ее отпустят, либо весь род будет уничтожен и слуга обретает свободу потому как прислуживать некому. И если в первом случае я был уверен, что план не сработает, то второй вариант мне нравился даже больше.