Поляки обвиняли Романова, будто он, отправляясь в посольство, тайно договорился с патриархом не пускать королевича на трон, «а патриярх ему имался всех людей к тому приводить, чтобы сына его Михаила на царство посадити». В доказательство поляки ссылались на письменное свидетельство некоего Федора Погожего, который в расспросе на Москве своей рукой «весь злой завод и совет Филарета выписал».

Выборы не требовали личного участия Михаила в избирательной кампании. Но некоторый опыт такого участия он все же должен был усвоить, а отец постарался укоренить в голове сына мысль о его исключительном праве на корону.

Выступление духовенства против Михаила доказывало, что Филарет не успел снискать доверия князей церкви. Духовенство не могло простить Филарету службы при дворе тушинского «вора». Иерархи завидовали его быстрой карьере.

ЦАРЬ ВЛАДИСЛАВ

Семибоярщина пришла к власти в момент смертельной опасности. 22 июля в предместья Москвы с запада подступили войска Жолкевского, а 2 августа 1610 года Лжедмитрий II попытался ворваться в столицу с юга. Возникла опасность одновременного нападения на город тушинцев и королевского войска. Выступление черни в пользу «Дмитрия» внутри города грозило довершить катастрофу.

Коронный гетман Жолкевский использовал ситуацию и вступил в переговоры разом и с московскими боярами, и с тушинцами. Самозванцу он обещал, что король даст ему удельное княжество, если тот овладеет Москвой. Боярам предлагал присоединиться к смоленскому договору и присягнуть Владиславу.

На первом съезде с поляками русскую сторону представлял князь Иван Троекуров. Ему дан был наказ тянуть время и не допустить объединения двух неприятельских армий. Семибоярщина выдвинула множество условий избрания королевича: Владислав должен был принять православие, жениться на православной, прервать сношения с папским престолом, в Москве не приближать поляков, приехать со свитой в 300 человек. Все эти условия не соответствовали основному факту – катастрофическому поражению России в войне с поляками в обстановке гражданской войны.

Бояре напрасно пытались перехитрить гетмана. В конце концов Мстиславскому самому пришлось отправиться в его лагерь для переговоров. По случайному совпадению Лжедмитрий запалил столичные предместья и попытался ворваться в Замоскворечье в то самое время, когда Мстиславский вел с Жолкевским переговоры. Ян Сапега с литовскими людьми штурмовал Серпуховские ворота. Поляки из войска Жолкевского не спешили подать помощь «своим». Зато русские «союзники» коронного гетмана снялись с места и бросились на помощь москвичам. Не спросясь Жолкевского, Валуев атаковал Сапегу и погнал его прочь от Серпуховских ворот. Событие это произвело на столицу большое впечатление. Бездарный глава Семибоярщины тут же приписал успех дня своим дипломатическим стараниям. Ощутив почву под ногами, пропольская партия провела через думу решение не избирать на государство никого из московских бояр. Путь к избранию Владислава и миру с поляками оказался теперь расчищен.

Предложения насчет унии между Россией и Речью Посполитой обсуждались Боярской думой еще при царе Федоре и Борисе Годунове. Дума поначалу отвергла их. Но под влиянием гражданской войны отношение к унии стало меняться. Шуйский обнаружил неспособность справиться с народными движениями, и знать искала выход в союзе с Речью Посполитой. С избранием Владислава на трон бояре, как им казалось, смогут использовать королевскую армию для наведения порядка в стране. Мстиславский и многие другие влиятельные бояре мечтали получить такие же привилегии, которыми пользовались польские магнаты.

Сторонники унии добились поддержки спешно созванного собора главным образом потому, что выступали в роли миротворцев. Дворянам бесконечно надоела война, и они верили, что с помощью росчерка пера можно положить конец и иноземному вторжению, и внутренним междоусобицам.