– СМИ атакуют нас внушающими ужас статьями, потому что для людей адреналин от чувства страха стал настоящим наркотиком. Но на самом деле все как-то устраивается. А для будущих поколений все будет еще лучше.

Ласки девиц становятся более целенаправленными.

Оба мужчины смеются и кашляют, потом еще вдыхают дым, чтобы усилить удовольствие и отвлечься от тяжелого груза своей ответственности.

– А вы, Стэн, как вы видите будущее?

Французский президент закрывает глаза, потом у него на лице появляется гримаса.

– Я считаю, что в долгосрочном плане род человеческий обречен. Человечество еще будет расти некоторое время, больше потреблять, размножаться, увеличиваться в своем росте, но скоро оно достигнет своего апогея, и затем, раньше или позже, наступит крах.

– Правда, Стэн?

– Мы можем только замедлить этот неизбежный процесс распада. Вы и я, мы не доживем до того, как наступит этот крах. А пока мы должны делать все, чтобы максимально использовать эту отсрочку.

– Что-то вы очень мрачно настроены, Стэн.

– Я наблюдаю и делаю экстраполяцию. Что-то внутри убеждает меня, что все катится к неотвратимому хаосу. Это закон термодинамики, закон энтропии. Предоставленные самим себе все формы жизни эволюционируют в направлении саморазрушения. Средняя продолжительность существования вида живых существ составляет три миллиона лет. Этот срок для рода человеческого как раз подходит. Даже Земля, даже Вселенная – это упорядоченные структуры, которые движутся к хаосу и распаду.

– Чисто параноидальная идея типа, который принимает кокаин. Я ведь не ошибаюсь в отношении вас?

Француз молча кивает.

– Я со своей стороны предпочитаю виски, оно делает человека оптимистом. На всех нас оказывают влияние наши наркотики, вы же знаете.

– На нас также влияют наши игры. Когда вы говорите мне, что хотите увеличить потребление в разгар кризиса, у меня впечатление, что вы играете в покер. А я играю скорее в шахматы. – Он думает о семисторонней игре Натальи. – А китайцы играют в игру го. Постепенно окружая все фигуры, чтобы их задушить. Виски-покер против кокаина-шахмат и го-опиума у китайцев?

– Как хотите. В конце концов, какими бы ни были стратегии игры и наркотики у руководителей, в любом случае это будут джунгли и возврат к дикости. Мы только замедляем наступление неизбежного будущего.

Американский президент пристально смотрит на француза и разражается хохотом:

– Вы не заслуживаете того, чтобы быть президентом, Стэн. Вы слишком большой пессимист.

– Моя приятельница Наталья Овиц говорит, что оптимисты – это плохо информированные люди.

– Нужно предварительно подвергать будущего президента испытанию, чтобы убедиться, что он не видит будущее в черном свете. Нельзя строить лучший мир, если у тебя нет хотя бы… глупости, чтобы в него верить.

Он вдыхает дым, массажистки становятся более активными.

– Иногда мне хотелось бы быть наивным, – признает Станислас Друэн, – быть реалистом – это так утомительно.

Тогда американский президент дает массажисткам знак уйти, кладет на стол сигарету с марихуаной и встает. Он берет бутылку и наливает по большой порции виски в два хрустальных стакана.

– Поднимаю этот бокал за президентов-оптимистов! – объявляет он.

Мужчины чокаются друг с другом.

Президент Друэн мысленно представляет себе семиугольную доску на семь игроков и мысленно выдвигает вперед белую пешку, стоящую перед королем. Это соответствует информации, которую он получил: «Форсированное возобновление роста потребления».

Потягивая виски, он говорит себе, что, в конце концов, он неправ, будучи пессимистом.

– Вы увидите, Стэн, как бы удивительно это вам ни показалось, что ваш закон энтропии применим только к физике.