– Это Ян Сигизмундович дает мне возможность зарабатывать на хлеб, – не согласилась Ника.

Ян Сигизмундович был владельцем небольшого фотоателье, которое так и называлось «Фотоателье номер 44». Ника знала старика уже много лет, с тех самых пор, как они с бабушкой перебрались жить из Риги в Москву. В Риге у бабушки Вероники Александровны осталась подруга Генриетта. Перед расставанием Генриетта на всякий случай снабдила приятельницу десятком имен своих московских родственников и знакомых, среди которых значилось и имя ее младшего брата Яна. Обосновавшись в столице, бабушка не преминула воспользоваться этим списком и принялась быстро заводить новые знакомства. Хотя Ян Сигизмундович был гораздо младше своей сестры, а соответственно, и ее подруги, они с Вероникой Александровной легко нашли общий язык и стали регулярно наведываться друг к другу в гости, дабы повспоминать о «делах давно минувших дней». Например, о том, как юные Генриетта и Вероника отправлялись в городской парк на танцы, а маленький Янек тащился вслед за ними и непрестанно ныл, требуя покатать его на карусели. Если же они не обращали на него внимания, он прятался от них в кустах, а позже вымогал у девочек леденцовых петухов, грозясь рассказать маме про то, что они «бросили маленького ребенка на произвол судьбы». Конечно, все это было уже далеко в прошлом и теперь вызывало лишь смех и умиление.

Собираясь в гости к Яну Сигизмундовичу, Вероника Александровна непременно брала с собой Нику. Девочка эти поездки очень любила. Пока бабушка вместе с хозяином дома распивала чаи, она сидела в огромном плюшевом кресле и с удовольствием листала пухлые фотоальбомы, которыми был наводнен весь дом. Фотографии Ника рассматривала не просто так – прозанимавшись несколько лет в фотокружке детского Дома творчества, она знала в этом деле толк и уже сама умела неплохо пользоваться камерой.

Поступив в МАИ, Ника продолжила свои занятия теперь уже в институтском фотоклубе, охотно участвовала в разнообразных студенческих фотоконкурсах и однажды даже стала лауреатом премии «Золотой объектив». Во время летних каникул Ян Сигизмундович брал ее на работу в ателье, где она могла не только применить на практике свои умения, но и немного подзаработать, что было вовсе не лишним при их с бабушкой скромном бюджете. Сейчас, неожиданно потеряв место инженера-конструктора в фирме по производству холодильных установок, Ника снова обратилась к Яну Сигизмундовичу, и тот без колебаний протянул ей руку помощи.

– Конечно, Сигизмундыч молодец, что взял тебя под свое крыло, – сказала Евгения, прихлебывая кофе. – Но по мне, так лучше на паперти стоять, чем с ним связываться. Только ты со своим ангельским терпением способна переносить этого строгого зануду.

– Напрасно ты так, – улыбнулась Ника. – Он классный дед, а к его ворчанию я уже привыкла. Вообще, к старикам, как и к детям, нужно относиться снисходительно.

– Я не могу снисходительно, – покрутила головой Евгения, – они меня очень быстро начинают раздражать – и старики, и дети. Особенно дети. Я потому и замуж не рвусь, что боюсь внезапно обзавестись потомством.

– Обычно реплика про потомство принадлежит мужчинам, – усмехнулась Ника, – но сейчас мы эту тему развивать не будем. Что же касается Яна Сигизмундовича… Хотя платит он, прямо скажем, немного, но без него я бы, наверное, вообще по миру пошла.

– Ну, это вряд ли. Думаю, в конце концов ты кому-нибудь все же понадобишься и скоро снова станешь протирать штаны за компом. А по-моему, быть фотографом даже лучше. Романтичнее!

Ника посмотрела на подругу с грустью.

– Если бы я была настоящим профессионалом в этом деле – тогда действительно было бы здорово. Но без специального образования это так – художественная самодеятельность.