— Ты уже повторяешься. Дурочка, ума ни на, грош…

— Не перебивайте меня.

— Как тебя не перебивать, если ты несешь сущий вздор! Ну вот, ты перестала лить слезы, а теперь постарайся увидеть во всем этом светлые стороны.

— Да их просто нет!

— Это ты зря! Подумай сама: разве была бы ты счастлива с таким гадким… кобелем?

Джорджина попыталась улыбнуться, но губы у нее дрожали, и улыбка не получилась.

— Я очень признательна. Мак, за то, что вы пытаетесь сейчас меня утешить, но это вряд ли поможет. Я сейчас хочу только одного — скорее оказаться дома, и дай Бог, чтобы больше никогда мне не встретился ни один англичанин со своей омерзительной правильной речью, со своей хваленой выдержкой и своими вероломными сыновьями.

— Как это ни прискорбно, голубушка, но в любой стране можно встретить вероломных сыновей.

— В каждой стране есть и своя Каменная Стена, но я не намерена выходить за эту стену замуж.

— Замуж за стену? Ты опять несешь какую-то чушь. Что это еще за каменная стена?

— Ах, Мак, отправьте меня поскорее домой! Найдите побыстрее корабль… Любой! Не обязательно американский, лишь бы он отправлялся в Америку, и поскорее. Можете заложить мой перстень, чтобы купить билет.

— Да ты в своем уме, девочка? Его подарил тебе твой отец. Он привез его из…

— Ну и что? — строптиво возразила Джорджи — на. — А вы что, намерены промышлять разбоем? У нас нет другого способа добыть деньги на билеты. Я не собираюсь оставаться здесь, пока их удастся заработать. И потом, кольцо всегда можно выкупить назад, когда мы доберемся до дома.

— Ты слишком скоропалительно решила приехать сюда. Надо учиться на ошибках, а не повторять их.

— Не надо призывать меня к терпению. Я терпела целых шесть лет, и в этом как раз и заключалась моя самая большая ошибка. Отныне я буду во всем проявлять нетерпение.

— Джорджи, — начал было Мак.

— Зачем вы спорите со мной? Пока мы не отплывем, радом с вами будет находиться постоянно рыдающая женщина! Мне казалось, что вы терпеть не можете женских слез!

«Женское упрямство — это еще хуже», — подумал Мак.

— Ну, если ты так ставишь вопрос, — сказал он со вздохом.

Большинство из тех кораблей, которые прибыли в прошлом месяце и на одном из которых приплыла Джорджина, уже покинули порт. Если сбросить со счета те суда, которые не брали пассажиров, то оставалось всего несколько американских кораблей, которые должны были выйти в плавание не раньше следующего года, что никак не могло устроить нетерпеливую Джорджину. В порту находилось судно, следующее прямым курсом в Нью-Йорк, что очень близко от Бриджпорта, но, по словам первого помощника, оно вряд ли уйдет в море в ближайшее время. Капитан судна вел осаду одной английской девицы и поклялся, что не поднимет паруса до тех пор, пока не женится на ней. Услышав об этом, Джорджина разорвала два своих платья и выбросила в окно ночной горшок.

Она отчаянно хотела немедленно покинуть Англию и готова была согласиться на восьми — или даже десятимесячное путешествие на любом из американских кораблей, лишь бы он вышел в море не позже чем через неделю. Когда она на третий день сказала об этом Маку, он через несколько часов назвал три английских корабля, которые выходили в море на следующей неделе. Раньше он не решался называть их Джорджине, полагая, что она сразу же отвергнет их по той простой причине, что они английские и укомплектованы английской командой, а неприязнь ко всему английскому у нее была не менее сильна, чем желание попасть поскорее домой.