Я ответил честно. Сказал, что мне похрен. На социальные сети похрен, на зеков, на тюрьмы. Я сказал ему, что у меня дома полпачки пельменей и два доширака, а зарплата все те же сраные двести долларов. И вот это меня волнует, а не экспериментальные тюрьмы.

— Ты все там же? В магазине?

— Угу. Чайники, ценники и веники.

— Сань… Может, тебя к нам определить? — спросил Ростик. — Я словечко замолвлю, посидишь в офисе, потом поднимем при случае. Работа не каторжная, шеф вменяемый…

Я усмехнулся. Аферы с просроченными йогуртами… Ну уж нет, с меня хватит.

— Братан… — сказал я, — я выбрал свой путь. Мне сейчас подучиться полгодика, разобраться с некоторыми вопросами — и тогда я смогу заниматься тем, чем хочу, и зарабатывать этим себе на жизнь. А там дальше видно будет.

— Я понял, — сказал Ростик. — Ладно, если что, звони. Кстати, у нас ребрендинг намечается. Уже объявили о новом названии. Не читал в Интернете про обвал акций?

Он говорил на полном серьезе, и от этого мне стало смешно. Ну какие акции, какой ребрендинг? Ладно, если «Билайн» в честь победы России на Евровидении одну букву в названии заребрендит, обвал наверняка будет. Но Ростик со своими йогуртами…

— Не-а, Ростик, не слышал. Я тут в запарах, делаю сайт обменного пункта «Вебмани» и еще пытаюсь написать бота для уведомлений по «аське» о новых заказах.

В общем, интересная у нас получилась беседа. Он о бизнесе и политике, а я о пельменях и «перле».

Договорились созвониться еще. Но это был наш последний разговор. Один раз он звонил мне — а я спал после двух бессонных ночей. Потом я перезванивал ему — Ростик был недоступен. Потом дела, дела, дела…

Вот так и разбежались.