– Как отдыхали? – спросила она из вежливости, и, не дождавшись ответа, объяснила: – Наш попутчик и твой коллега… – запнулась, и Хаблак обрадовался – она не помнит его имени.

Капитан протянул руку.

– Кухаренко Павел Олегович.

– Анатолий. – Бобырь не назвал свой фамилии и Хаблак понял его. – Таня говорила, что вы из торговли.

– Да, заведую магазином на Куренёвке. Галантерея, трикотаж, сборная солянка.

– Солянка – это хорошо, – одобрил Бобырь и посмотрел на Хаблака, как старшина на новобранца – все же занимал важную должность в торге и стоял на ступеньку выше.

Хаблак сделал вид, что не знает профиля работы Толика. Ведь он действительно мог забыть беглое упоминание его подруги.

– А вы по какой линии, – спросил он, – продовольственной или промтоварной?

– Райпромторг, – ответил тот неопределенно. Немного подумал и, наверное, решив, что скрывать нет смысла, прибавил: – Печерский.

– У Василия Павловича! – изобразил радость Хаблак, потому что действительно знал директора торга.

– Чудесный человек, – согласился Бобырь, но без особого энтузиазма. – Принципиальный руководитель.

«А тебе такие не по нутру, – подумал Хаблак, – ведь некоторые твои делишки…» Он не успел додумать, потому что Толик спросил:

– Вы завтракали?

– Уже.

– Жаль. Но заходите к нам, у нас херсонский арбуз да и к нему…

Хаблак встал. Он был чуть ниже Бобыря, но шире в плечах. Заглянул в наглые глаза на выкате – все же Толик действует слишком прямолинейно: не успел познакомиться, а уже приглашает на рюмку… Но, в конце концов, все правильно. Именно за рюмкой раскрывается человек, и Толик, вероятно, будет прощупывать его. Ведь он ничем не рискует: так, дружеский разговор, и если Хаблак ему не понравится, пошлет ко всем чертям и тут же забудет.

Хаблак встал и раздумчиво сказал:

– Оно с утра, вроде бы, и не годится, но ради компании…

– Счастливый человек тот, кто знает, что делать утром, а что – вечером. Мы на пароходе, а тут все одно и то же. Берега… – он безнадежно махнул рукой, и стало ясно, что все эти зеленые склоны, острова, приднепровские села осточертели ему. По его глубокому убеждению, они могут вызывать восхищение разве что у людей умственно неполноценных или у пенсионеров, которым только и осталось, что дышать свежим воздухом и любоваться видами.

Хаблак одобрительно кивнул.

– Вчера на пристани я купил вот такого леща! – показал, несколько преувеличив. – С икрой.

Бобырь шутливо подтолкнул его.

– Так что же мы теряем время? Лещ – это невероятно, сейчас мы возьмем в буфете пивка, я видел – грузили ящики… А Танюшик сделает нам салат. У Танюшика золотые руки, – он взял ее за руку, словно демонстрируя.

Хаблак, правда, увидел только ярко-красные ногти, но, может, Бобырь и прав. Он заглянул в каюту, захватил леща и две бутылки пива – в конце концов, он не подпольный миллионер, а скромный завмаг, и дорогие напитки ему не по карману.

Толик неодобрительно посмотрел на бутылки, но у него хватило такта промолчать, даже наполнил пивом стаканы, хотя на столике стоял трехзвездочный армянский коньяк.