– Чем обязан? – поинтересовался он.

Хаблак объяснил цель своего посещения и, уладив формальности, подал Хоменко обернутую целлофаном папку с несколькими фотографиями.

– Посмотрите, может, кого-нибудь узнаете? – попросил он. Среди других фотографий в папке были снимки Бобыря и Хмыза. Собственно, сам факт опознания их не имел никакого значения – мог же Хоменко просто быть с ними знаком.

Хоменко внимательно рассмотрел фотографии.

– Не имею чести, – сказал он уверенно. – Но почему вы обратились именно ко мне?

– Вы знали Ярослава Михайловича Хмыза? Директора промтоварного магазина? – Хаблак назвал поселок.

– Хмыза? – Хоменко задумался. – Нет, эта фамилия мне не знакома.

– Ваша фабрика поставляла товары этому магазину?

– Ну, знаете, – улыбнулся Хоменко, – наши товары продаются в стольких магазинах, что для перечисления их нужна электронная машина.

– Ваша правда, – согласился Хаблак. – Значит, Хмыза вы не знаете?

Хоменко подумал еще немного.

– Нет, – ответил он твердо. – Не знаю.

– И еще один вопрос: где вы были в прошлую субботу от девяти до одиннадцати часов вечера?

– Вы меня в чем-то подозреваете?

– Упаси боже. Если не хотите, можете не отвечать.

– Почему же, мне нечего скрывать. В субботу вместе с женой и детьми ездили на дачу друга в Осокорки. Там и ночевали. Федор Юрьевич Осадчук, преподаватель механического техникума.

Хаблак встал.

– Но при чем тут какой-то Хмыз? – остановил его Хоменко. И какое это имеет отношение ко мне?

– Он мог звонить вам.

– Ну, знаете, ко мне звонят тысячи людей…

– Конечно, – не дал ему договорить Хаблак и откланялся. Вышел в коридор и спросил, как попасть в цех, где начальником Владимир Алексеевич Чугаев. Думал: у Хоменко неопровержимое алиби, в субботу он не мог быть вместе с Хмызом. И вообще, наверное, не знает его или обладает удивительной выдержкой.

Владимира Алексеевича не было на месте, и никто не знал, где именно он сейчас находится. Комната Чугаева отделялась от цеха тонкой деревянной перегородкой с окном, затянутым занавеской, и начальник цеха в случае необходимости мог видеть, что делается в его хозяйстве. Сейчас края занавески были раздвинуты. Хаблак заглянул в кабинет. Длинная и узкая комната со столом в противоположном конце, к которому по традиции был приставлен буквой «Т» стол поменьше и поуже. Ряд стульев у стены и шкафа. Собственно, ничего интересного, кроме того, что стол был совсем пустым – ни чернильницы, ни папки или блокнота, ни одной бумажки, будто за ним никто и не сидел, и от этого кабинет Чугаева производил впечатление необжитого, словно сюда лишь случайно забегали и не задерживались ни на минуту.

– Вы ко мне? – услышал вдруг Хаблак за спиной. Оглянулся и увидел среднего роста пожилого мужчину в темно-синей хлопчатобумажной куртке, надетой на чистую, выглаженную сорочку, воротничок которой стягивал тщательно завязанный переливчатый галстук.

– Если вы – начальник цеха Владимир Алексеевич Чугаев, – ответил Хаблак.

Мужчина кивнул и отпер дверь. Пропустил Хаблака впереди себя, подвинул ему стул, еще не зная, кто именно и зачем пришел к нему, и это понравилось капитану – всегда приятно иметь дело с воспитанным человеком.