- Эйвери? – поперхнулся я.

Регистратор помахала мне рукой из-за стойки.

- Джош? Все в порядке?

- Энджи, - произнес я, обрадовавшись при виде знакомого лица. - Звонила Эйвери. Мне кажется, она здесь. Возможно, пострадала. Она ведь здесь?

- Сделай глубокий вдох, Джош, - ответила Энджи. Ее голос был слишком спокойным, что только сильнее меня обеспокоило.

- Джош! – Я развернулся, увидев Эштон, сжимавшую в руках планшет с бумагами. – Я как раз собиралась тебе звонить. Эйвери здесь.

- Она в порядке? Что случилось?

- Она слишком резко повернула, и ее машину перевернулась. Ремень безопасности был пристегнут, но…

Я дал ей несколько секунд, чтобы подобрать слова. Плевать мне было на деликатность, я просто хотел знать в порядке ли моя жена.

- Но что? Эштон, блин, просто ответь на вопрос!

- Ее состояние стабильно. Доктор Уивер только что ушла, но она скоро вернется. Доктор Розенберг приказал дать ей какое-нибудь обезболивающее.

- Что с Пенни?

- С кем?

- С ребенком, - огрызнулся я. И последовал за девушкой через несколько двойных дверей к проходу в смотровой кабинет.

- Мне очень жаль, Джош, - Эштон остановилась, обернувшись ко мне. – Мы сделали все, что смогли.

Я кивнул, колени грозились подогнуться под тяжестью печали. Мы сделали все, что смогли. Слова крутились в голове снова и снова. Так ли это? Можно ли было сделать больше? Я должен был остановить ее и не дать уйти. Мне следовало прислушаться, когда она сказала, что расстроена, вместо того, чтобы обвинять ее в нерациональности. Жизнь с Эйвери была пределом моих мечтаний, и теперь я позволил ей ускользнуть сквозь пальцы.

Прекратив шаркать ногами, обратил внимание, что Эштон вела меня вдоль коридора мимо палат, где за каждой дверью скрывалась собственная трагичная история.

- Все будет хорошо, - заверила меня Эштон.

Я кивнул, принимая ложь. Мне неоднократно приходилось успокаивать этой фразой отцов и мужей. Базовые слова, которыми медицинский персонал облегчал чувство вины. Очень непросто ощущать бессилие, когда оказание помощи является основой работы. Если мы не в силах помочь людям, какой тогда в нас толк?

Я толкнул дверь, к которой меня подвела Эштон. Словами прошлого не изменить.

Эйвери лежала на кровати, словно просто на просто уснула. Ее светлые волосы разметались по подушке, на лбу по линии роста волос красовались пурпурные кровоподтеки.

Вокруг мониторы издавали устойчивый ритм, и я обернул ее руку своей, бережно сжал пальцы, будто она была настолько хрупкой, что могла рассыпаться и выскользнуть из моих рук. Мое тело затрясло от первого из многих рыданий, из глаз потекли слезы, капая на укрывавшее ее одеяло.

- Я не должен был отпускать тебя.

Губы приникли к тыльной стороне ее ладони, после чего прижал к своей щеке и закрыл глаза, представив улыбающееся лицо жены в день нашей свадьбы.

- Ненавижу видеть тебя в таком состоянии. Ненавижу видеть твою боль. Я добавлю этот пункт в список, хорошо? – Я попытался выдавить улыбку, ощущая себя полностью сломленным. И откинул несколько непослушных прядей с ее лица.

Наша с Эйвери жизнь из мечты превратилась в сущий кошмар, от которого никак не получалось избавиться. Мы словно оказались в подвешенном состоянии, на время отстранены из ада. Ее глаза двигались под трепыхавшимися ресницами, но не сделали попыток открыться. Частота ее сердечных сокращений увеличилась, когда я прошептал «люблю тебя», но и это не пробудило ее от глубоко сна. У меня не было сил отказаться от нас. Я отказывался отойти в сторону.

Я приходил к ней каждый день и ждал. Ждал невозможного: какого-то знака, взгляда в мою сторону… в надежде, что и грешникам доступны чудеса.

Глава 23

Эйвери

Глаза отекли и болели от долгого созерцания пейзажа за окном.