Они взобрались уже на первый горб суперзавра, от которого начинались гребенчатые наросты, переходящие в «крылья», когда Алиссон вдруг обратил внимание на мерные звуки, даже не звуки — сотрясения, ощутимые руками и ногами, исходившими из тела ящера. Палеонтолог остановился и прислушался: глухой, едва слышимый удар, короткое сотрясение брони, тишина пять секунд, и снова — удар, сотрясение…

— Господи! — пробормотал он.

— Что? — оглянулся Кемпер, шедший на четыре метра выше. — Поднимайся, чего остановился, не успеем добраться до головы.

— Погоди… Слышишь?!.

Летчик приник грудью к выступу, замер, потом спросил, не меняя позы:

— Что это?

Алиссон сел, его не держали ноги.

— Вероятно, это его сердце, Вир. Он жив, черт возьми! Надо немедленно уходить… дать сигнал… он может очнуться в любую минуту.

— Не паникуй. — Кемпер и в этой ситуации не потерял присутствия духа. Нащупал пряжку ларингофона на шее, позвал: — Берринджер, майор Берринджер, где вы?

— В чем дело? — послышался в наушниках бас командира звена вертолетов. — Кто меня вызывает?

— Пилот Кемпер. Сэр, немедленно дайте сигнал тревоги и заберите людей!

— Что за шутки, Вирджин? У тебя живот заболел? Соскучился по разговору с Рестеллом?

— Сэр, шутками здесь не пахнет. У него бьется сердце!

— У Рестелла?

— Идиот! — вырвалось у Алиссона. — Майор, оставьте свой солдафонский юмор, у суперзавра бьется сердце, понимаете?! Он жив! Включайте тревогу и эвакуируйте людей, пока…

По телу ящера пробежала судорога, едва не сбросив людей. В эфире наступила полная тишина, сменившаяся через мгновение криком. Спустя еще мгновение леденящий душу вопль перекрыл все остальные звуки.

— Держись! — рявкнул Кемпер, цепляясь за веревку.

Толчок поколебал корпус суперзавра — это выпрямилась передняя правая нога, еще толчок — пошла левая. Два толчка подряд, затем серия металлических ударов следом, визг раздираемого камня, и над вцепившимися в наросты на шкуре панспермита людьми вознеслась его кошмарная го-лова!

Где-то далеко взревели двигатели вертолетов, прозвучали автоматные очереди.

— Делай, как я! — крикнул Кемпер, заскользив по веревке вниз, до уступа бедра суперзавра. Оттолкнувшись от него, он скрылся из глаз. Алиссон последовал за летчиком.

Им удалось спуститься на землю, но убежать они не успели: панспермит — это был Стрелок — повернул голову в их сторону.

Две минуты — Алиссону показалось, что прошла целая вечность, — они, не двигаясь, смотрели друг на друга: люди и чудовищный пришелец; боковые глаза-радары суперзавра были закрыты, а центральный отсвечивал прозрачной влагой, словно ящер плакал, но в его взгляде не было ни злобы, ни угрозы, ни ненависти, только недоумение и боль. Судорога пробежала по его телу, подняв металлически-стеклянный перезвон.

Суматоха у вертолетов улеглась, крики стихли, два из них поднялись в воздух, за ними последний, третий, им управлял напарник Кемпера. Летчик действовал по приказу майора, спасавшего двадцать человек и пожертвовавшего ради этого двумя — Алиссоном и самим Кемпером. Суперзавр перевел взгляд на вертолеты, но не сделал ни одного выстрела из своей носовой «гамма-пушки», потом снова повернулся к оставшимся землянам, дернул крылом и вернулся к начинавшему просыпаться соседу.

— Пошли, Норман, — сказал дрожащим голосом Кемпер.