За окном прошелестел городской аэробус, его полосатая туша на миг закрыла окно из поляризованного стекла.

— Подумать только, какие автоматы осваивали. А тут БТР… чепуха какая-то. Двадцать вторая модель псу под хвост…

Гелий Биотопович любил старинные выражения.

Он прошел в угол к автобару. Полочка тут же опустилась, и приятный женский голос участливо спросил:

— Что будем пить?

Гелий Биотопович поморщился — фамильярность ему не нравилась всегда, а тут еще автомат, и так разговаривает…

И все эти мальчишки-конструкторы уговорили — новая форма обращения!

— Апельсиновый! — буркнул Гелий Биотопович.

На полочку выдвинулся стаканчик. Гелий Биотопович выпил и бросил стаканчик в утилизатор.

В эго время дверь приоткрылась, в кабинет вошла Эврика. Гелий Биотопович вопросительно поднял брови. Эврика показала пальчиком:

— К вам…

Евдокия Тихоновна была женщина видная. Одетая в просторный КСТ (костюм специальный таежный) и такие же СПБ (сапоги полуболотные), она выглядела весьма внушительно. Гелий Биотопович не сразу разглядел Родика за ее спиной.

Родик представил свою родственницу.

Гелий Биотопович показал на кресло.

В руках Евдокии Тихоновны была сумка — весьма занятная сумка, Гелий Биотопович невольно обратил на нее внимание — никогда он не встречал такой оригинальной пластмассы (сумка была из бересты).

Евдокия Тихоновна вынула из сумки что-то тяжелое и с маху поставила на стол.

— Вот, — сказала она.

— Что это?

— Утюг.

— БТР, — подсказал Родик.

— Ах, вот как…

Гелии Биотопович пригляделся. Все очень просто — литая ладьеобразная плитка — похоже, чугунная, сверху ручка полукольцом, нехитрый узор из крестиков по периметру. И все.

— Старинная вещь? — спросил вежливо Гелий Биотопович.

— Куда стариннее, — сказала Евдокия Тихоновна. — Еще моя бабушка им гладила.

— Что гладила?

— Как что? Сарафаны гладила. Гелий Биотопович сразу оживился.

— Сарафаны, говорите? Любопытно, весьма… И он… утюг этот, все еще работает?

— Еще как!

— Показать можете?

— А чего ж… Нагреть только.

Евдокия Тихоновна завернула рукава. Из лаборатории приволокли изотоповый нагреватель. Из ателье прибежал модельер с сатиновым сарафаном. Сарафан намочили, высушили высокой частотой.

— Тряпочку бы! — сказала Евдокия Тихоновна.

— Чего? — спросил Гелий Биотопович.

— Ну, ветошку какую-либо. Утюг за ручку прихватить.

— Ах, вой что…

Из термоцеха принесли кусок асбопленки. Евдокия Тихоновна подняла утюг… Через несколько минут в кабинете Гелия Биотоповича пахло свежевыглаженной тканью. Разглаженный сарафан опять намочили, опять высушили. За утюг взялся сам главный инженер. Он обжег себе пальцы, но в основном справился. Потом взялся Гелий Биотопович, у него тоже получилось, хотя и не так гладко — все-таки у главного инженера было два высших образования.

Потом стали гладить все, кто хотел.

Конструкторы кибернетических автоматов с удовольствием возились со старинным приспособлением, ахали от восторга, вдыхая вкусный запах подогретой ткани, похваливали мягкое, очень приятное шуршание «утюга» по материи.

Правда, главный инженер высказал опасение, что потребители, привыкшие к изящным, прекрасно отделанным новинкам, созданным на базе новейших достижений техники, не захотят иметь дела с допотопным аппаратом.