Мама у меня понимающая, разводить мораль она не стала, но озабоченно нахмурилась.

— Харриет, не хочешь выходить за него — и не надо. Но поверь мне, дорогая: Дэвид — завидный жених. Симпатичен, хорошо сложен, с блестящим будущим. Вспомни, что стало с твоими подругами, особенно с Мерл. Все они связались с парнями, которым недоставало зрелости и благоразумия Дэвида, и поплатились за это. Ничего у них не вышло. А Дэвид будет твоей верной тенью, можешь не сомневаться.

— Знаю, — сквозь зубы процедила я. — Мерл мне все уши прожужжала о Дэвиде — прямо божок какой-то, просто я не понимаю, как мне повезло. А по мне, так он хуже прыща на заднице! Я встречаюсь с ним так долго, что другие парни на меня и смотреть не хотят, — да я же из-за него и мужчин толком не узнаю, черт возьми!

Но мама уже не слушала. Родители всегда были на стороне Дэвида, с самого начала. Будь у меня сестра или братья-сверстники… как же это трудно — быть чужой ошибкой! Гэвину и Питеру уже за тридцать, они все еще живут с нами, водят к себе женщин и трахаются с ними в нашем старом фургоне на непромокаемом матрасе, помогают папе продавать товары для спорта в нашем магазине, в свободное время играют в крикет — вот это жизнь! А я обитаю в одной комнате с бабулей, которая писает в горшок и выливает его в траву на заднем дворе. Вонь стоит — хоть нос зажимай.

— Радуйся, Роджер, что не на соседское белье выплескиваю, — отвечает бабуля на все папины упреки.

А дневник — это удачная мысль! Хватит с меня чокнутых психиатров, теперь мне есть кому «излить досаду и подавленные чувства». Вести дневник мне посоветовала Мерл — подозреваю, ей страсть как хочется хоть одним глазком заглянуть в него, но шансов у нее никаких. Дневник я приспособилась прятать, прислонив к плинтусу под бабулиной кроватью. Поближе к горшку.

Сегодняшние желания: чтобы никаких дэвидов меркисонов в моей жизни. Никаких горшков. Никаких колбасок с карри. Собственная комната. И кольцо, подаренное в честь помолвки, — чтобы швырнуть его в лицо Дэвиду. Кольца он мне так и не подарил, сказал, что нечего попусту транжирить деньги. Жадина!

Суббота

2 января 1960 года

У меня есть работа! В прошлом году сразу после сдачи выпускных экзаменов в Сиднейском техническом колледже я подала заявление в рентгенологическое отделение Королевской больницы, претендуя на вакансию лаборанта, а сегодня почтальон принес известие, что меня приняли! С понедельника приступаю к работе в должности старшего лаборанта самой большой больницы Южного полушария — на тысячу с лишним коек! По сравнению с ней моя альма-матер, больница Райд, — утлая лодчонка рядом с лайнером «Куин Элизабет». Правда, сейчас, с высоты опыта, мне кажется, что напрасно я попросилась на стажировку в больницу Райд, но в то время, когда Дэвид предложил мне ее, охотно согласилась. Старший брат Дэвида, Нед, служит там ординатором, вот я и подумала, что хорошо иметь своего человека в стане врага. Ха! Он пас меня не хуже овчарки. Стоило только кому-нибудь из ребят взглянуть в мою сторону, чертов Нед Меркисон ясно давал ему понять: я девушка его брата, а чужое не трожь! Поначалу я не возражала, но когда мало-помалу переросла подростковую неуверенность и застенчивость и стала задумываться, что с Иксом или Игреком было бы неплохо встретиться, такая опека начала меня здорово злить.

Впрочем, у стажировки в Райде имелся один плюс. До больницы приходилось добираться из Бронте два часа общественным транспортом, а готовиться к занятиям в автобусе — совсем не то, что в резиденции Перселлов, то есть у нас дома, когда бабуля с мамой усаживаются перед телевизором, а мужчины целый вечер моют посуду и без умолку тарахтят про свой крикет.