Никогда и ни к кому я не ревновала Карика так сильно, как к его жене. А он, надо было иметь смелость признаться себе в этом, был тем ещё дамским угодником, вокруг него постоянно крутились девушки. Ему льстило их внимание, возбуждал их откровенный, неприкрытый интерес. И да, он ведь даже сходил на свидание с Женей — той самой неудавшейся самоубийцей — ровно через год! И я вовсе не могу дать руку на отсечение, что они тогда не переспали, хотя сам Карик, конечно же, уверял меня, что это была исключительно “товарищеская встреча”.

И всё-таки, повторюсь, ни к кому из его мнимых и настоящих девушек я никогда не ревновала так же, как к его законной супруге.

Разумеется, я давно нагуглила её странички в соцсетях и периодически устраивала себе сеансы мазохизма, бесконечно листая её фотки.

Она была красива. Очень. В ней чувствовалась порода и какая-то неуловимая манящая грация. Я же с упорством идиотки сканировала каждое их совместное фото с Кариком и прибегала затем к Лёльке со своими ничтожными находками:

— Слушай, ну согласись, что они не очень смотрятся вместе?

— Угу, — отвечала подруга, глядя на меня с плохо скрываемой жалостью.

— Прямо вот чувствуется, что между ними нет привязанности, нет настоящего тепла.

— Угу.

— Смотри, они даже улыбаются дежурно, натянуто. А глаза у обоих холодные.

— Угу.

— И обнимает от её как-то… неискренне.

— Угу.

— И вообще, они ещё с института вместе. За столько лет любая страсть поутихнет, ведь правда? Между ними наверняка давно уже нет былого влечения.

— Угу…

Почему Лёлька ни разу не остановила меня? Не промыла мне мозги? Не ткнула носом в очевидное: Карик с женой — потрясающе красивая пара и просто обалденно смотрятся вместе?

Очевидно, потому, что знала: я всё равно не стану слушать.

18

Я направляюсь в зону отдыха, чтобы расслабиться на мягком диванчике, выпить кофе и поболтать с кем-нибудь, втайне надеясь, что Карик ещё не уехал домой. Хотя глупо надеяться на это — после его ночной смены… Впрочем, мне грех жаловаться, всё равно я встречусь с ним сегодня вечером.

Однако на месте меня ожидает сюрприз: там вовсю идёт гулянка. Этакий импровизированный банкет а-ля фуршет. На столе накрыта скатерть-самобранка с мясной и сырной нарезками, крошечными бутербродами, тарталетками и фруктами. Все весело галдят, смеются, ходят-туда сюда, жуют и выпивают — слышу, как хлопает пробка от шампанского, и это явно не первая бутылка. Смело — на рабочем-то месте, да в восемь часов утра… О, оказывается, сам Карик на разливе!.. Моё сердце сладко сжимается от радости: он всё-таки остался!

— Мариш, закончила работу? Присоединяйся! — рядом со мной материализуется болтушка Катя из пиар-отдела и быстро суёт мне пластиковый стаканчик с шампанским в одну руку, а канапешку — в другую. — Руденский сегодня проставляется, можно пожрать и выпить на халяву! — шутит она.

— Так это Карик поляну накрыл? — удивлённо спрашиваю я, снова выискивая глазами виновника торжества, который пока что не видит меня. Он выглядит невероятно счастливым, каким-то одухотворённым, а окружающие хлопают его по плечу и что-то радостно говорят, видимо, поздравляют. — А какой повод-то?

— У него сегодня сын родился!

К счастью, меня никогда в жизни не били кулаком под дых, но сейчас я, кажется, испытываю абсолютно идентичные ощущения.

От боли трудно дышать.