Помолвка царя с Мариной Мнишек подлила масла в огонь. Фанатики честили царскую невесту как еретичку и язычницу. Они требовали вторичного крещения польской «девки». Но патриарх Игнатий не поддержал их. В угоду царю льстивый грек согласился ограничиться церемонией миропомазания, которая должна была сойти за отречение от католичества. Лжедмитрию удалось сломить сопротивление духовенства. 10 января 1606 года близкие к нему иезуиты сообщили, что противники царского брака подверглись наказанию, но никто из них не предан казни.

Свадьба Лжедмитрия дала новую пищу для агитации против него. Дело дошло до того, что юродивая старица Елена стала предсказывать царю смерть на брачном пиру. Лжедмитрию тотчас сообщили о ее пророчестве. Но он посмеялся над ним.

Разоблачение надвигалось неотвратимо. О самозванстве царя толковали как враги, так и друзья. Отрепьев не мог положиться даже на ветеранов. Некогда изменники братья Хрипуновы, сбежавшие в Литву, первыми «вызнали» в беглом монахе государева сына. После воцарения Лжедмитрия Хрипунов вернулся в Россию. На границе он встретил давнего знакомого капитана Боршу, проделавшего с царевичем путь от Путивля до Москвы. Взяв с Борши клятву насчет молчания, Хрипунов сообщил ему, что в Москве уже дознались, что царь не истинный Дмитрий, и скоро с ним поступят как с самозванцем.

Лжедмитрий еще сидел на троне, а его знатные противники готовы были перессориться из-за того, кто наследует его корону. Из дипломатических соображений бояре готовы были преподнести шапку Мономаха Владиславу. Кандидатура принца призвана была предотвратить раскол, который неизбежно привел бы к крушению заговора. Но католический принц удовлетворял далеко не всех московитов. Противники Владислава вспомнили о царе Симеоне Бекбулатовиче, некогда посаженном на московский трон по воле самого Грозного. Толки насчет Симеона достигли дворца, и Отрепьев счел благоразумным покончить с мирской карьерой крещеного хана. 25 марта 1606 года Симеона постригли в монахи и увезли под стражей в Кириллов монастырь на Белоозеро.

В московском войске числилось пять тысяч стрельцов. Командовал ими верный царю Петр Басманов. Стрельцы несли охрану Кремля, и пока они сохраняли преданность царю, заговорщики не могли рассчитывать на успех. Однако к началу марта 1606 года среди кремлевских стрельцов замечена была «шатость». Многие открыто толковали, что царь не истинный Дмитрий. Когда разговоры дошли до слуха Басманова, тот тайно учинил большой розыск и арестовал семь человек – организаторов смуты. Самозванец устроил показательный суд над ними и выдал осужденных на расправу их же товарищам.

Обстановка в Кремле накалилась до предела. В начале апреля во дворце произошел характерный эпизод. На званом пиру Отрепьев потчевал бояр изысканными блюдами. Среди других яств на стол подали жареную телятину, употребление которой было запрещено церковью. Василий Шуйский стал потихоньку пенять царю на нарушение церковных правил. Государь оборвал его. Но тут в спор вмешался Михаил Татищев, который считался любимцем царя. Отец Татищева верно служил Грозному, за что получил в опричнине чин думного дворянина. Михаил не оказал особых услуг Лжедмитрию, но тот возвел его в окольничие, невзирая на его худородство. Татищев грубо выбранил государя за приверженность к нечистой пище. В наказание за такую дерзость Отрепьев велел сослать Татищева в Вятку и содержать в тюрьме в колодках, «потаив имя его». Конфискованный двор окольничего он отдал одному из приехавших шляхтичей.

Расправа с Татищевым смутила заговорщиков, и они сделали все, чтобы вызволить сообщника. Через своего «братанича» Петра Басманова Василий Голицын и прочие бояре настойчиво просили государя простить Татищева. За ревнителя благочестия заступилась вся дума. Лжедмитрию пришлось отменить свой приказ и без промедления вернуть крамольника в Москву.