– В нашем мире нет существ, способных жить под водой. И нет магии, способной им помочь.

– Знаю.

– Еще что-нибудь? Или перейдем к той части, в которой я ЗАПРЕТИЛ ВОДИТЬ АИДУ В АРХИВ!

Самаэль так рявкнул, что Дэваль инстинктивно обернулся к Аиде, но она продолжила безмятежно спать.

– Ну, раз ты изъял дело ее отца, значит, на результат не рассчитывал. Дай почитать.

– Нет. Тема закрыта. Это не твое дело. Мне хватает того, что вы пяти минут не можете провести в одном помещении без драки. Никаких дел. И если ты еще хоть раз ее приведешь в архив…

– Вот тебе, брат, задачка. – Дэваль поднялся. – Когда принцесса отправила запрос в архив, вместо дела ее отца нам на голову грохнулось чужое. А потом кто-то таинственный сбежал через портал на Землю, прямо к старому затонувшему кораблю. Хочешь попробовать угадать, кто бы это мог быть?

– Чье дело? – Самаэль резко выпрямился.

– Чарльза Черри. Того парня, который должен был быть ее, – он кивнул на Аиду, – тенью.

Глава третья

Наутро я проснулась в собственной постели и поняла: что-то не так.

Во-первых, я засыпала определенно не здесь. Во-вторых, засыпала в ботинках. В-третьих, в теле ощущалось нечто странное и непонятное.

Лишь позже дошло: я простудилась.

То есть меня, душу, попавшую в мир мертвых, стража Предела (пусть даже еще очень маленького и неудачливого), продуло из портала, ведущего к «Титанику» на дне океана?

Клянусь, с каждым днем я все сильнее уверена, что скоро очнусь в психбольнице и добрый доктор привычно уколет галоперидольчика на ночь.

– Эй! – раздался стук в дверь. – Ты идешь? Ты опоздаешь на учебу.

– Не иду, – мрачно откликнулась я. – Я заболела. Пусть папа напишет записку учителю.

– Чего?

Дверь открылась, и в проеме показалась голова Самаэля.

– Того! Ты сказал, у вас нет болезней!

– У нас нет болезней. Хотя твое тело может ощущать боль. Ты травмировалась?

– Нет. У меня температура! И ломит кости. Если у вас нет болезней, то поздравляю: кто-то завез вам грипп. Все дальнейшие шутки на эту тему могут посчитаться оскорбительными и дискриминационными, поэтому я просто буду мрачно молчать и смотреть с укоризной.

Моя речь Самаэля не впечатлила. Он быстро прошел через комнату, приложил тыльную сторону ладони к моему лбу, оценил температуру и нахмурился.

Правда, уже через секунду его лицо прояснилось.

– А-а-а, это магия.

– Магия? Не порча, не проклятие, не сглаз, а прямо вот именно магия? Что за позитивный эвфемизм лихорадки?

– Да, всего лишь ее переизбыток. Твое тело немного в шоке.

– Кстати, что у меня за тело?

От этого вопроса Самаэль впал в ступор и почему-то посмотрел на мою грудь. Ну, точнее, на то место, где могла бы быть нормальная грудь, если бы я не была тощей фигуристкой, которая половину детства провела за молитвами, чтобы не вырос зад и получилось выиграть Олимпиаду.

А выиграла вот это. Иронично.

– В каком смысле «что у тебя за тело»? Твое тело.

– Нет, ну мое тело там… э-э-э… где оно там, я не знаю, что с ним сделали. Когда человек умирает на Земле, его тело ведь остается. А здесь я с новым. Откуда взяли? Тордек не объяснял.