— Может, перейдем на прозу? — мягко спросил гость, вклиниваясь в мою декламацию.

Он смотрел на меня так, словно я был его добрым знакомым.

— …и неблагородным, — упрямо продолжил я. — Погляди, я безумен. В себе я не волен…

Теперь я нарочно сделал паузу, чтобы Сергей Петрович мог вставить реплику. Я надеялся немного подразнить его классикой, но у моего нового знакомого нервы оказались крепкие.

— Будь по-вашему, — сказал он. — Стихи, проза — мне все равно, сгодится любая форма общения. Мы оба знаем, что вы не безумны. И, в отличие от ваших соседей, явились сюда по доброй воле. С позиций клинической психиатрии вы вполне здоровы.

Такая нечуткость собеседника меня огорчила. Не ему, гаду, решать, псих я или не псих.

— Нет, я очень и очень болен, — сварливым тоном возразил я. — Сам не знаю, откуда взялась эта боль. Говорю вам, я чокнутый. Опасный для окружающих вице-король Индии. Могу любого покусать, и мне ничего не будет. Где мои абреки и кунаки? Где слоны?

Гость терпеливо дослушал мою байду и попросил:

— Роман Ильич, не надо больше цитат, мы теряем время. Я ведь тоже читал «Золотого теленка». Вам не хуже меня известно, что в Индии давно нет вице-королей. Кроме того, в здешней истории болезни не говорится, что вы буйный. И мания записана совсем другая.

— Ах, ну да, немного напутал, — высокомерно отмахнулся я. — В самом деле, другая. Я не король и не вице, а бывший президент России. Отбыл два полных срока, навел порядок и улетел на звездолете «Заря» в созвездие Кассиопеи. И, кстати, лечу до сих пор. А значит, вы — моя галлюцинация, вызванная клаустрофобией и авитаминозом… Уйди, противная! Брысь! — Я взмахнул рукой и пустил по бороде давно накопленные слюни.

Обычно такие штуки производят впечатление, но я недооценил Сергея Петровича. Ловким жестом фокусника он тотчас же выхватил откуда-то целый рулон бумажных полотенец.

— Спокойнее, спокойнее… — Оторвав белый квадрат, он перегнулся через стол и — раз-раз — сноровисто отер мою заплеванную бороду. После чего рулон опять исчез. — Роман Ильич, ну пожалуйста, давайте сократим увертюру. Я ведь здесь не просто так.

Черт с тобой, устало подумал я. Люди при исполнении — самые настырные. Их проще выслушать, чем выгнать. Пусть отболтает свое и уходит, а то завтрак уже — вот-вот. На горизонте маячит запеканка, которую неловко заставлять ждать. Сама себя она не съест.

— Ладно, — сказал я. — Так для чего вы явились? И давайте без предисловий, сразу к сути.

Гость выложил на стол большой конверт, но открывать пока не стал. Сказал:

— Несколько дней назад в городе Дарвине погиб мистер Энтони Хиггинс. Несчастный случай. На голову вот этого джентльмена упал бак с мусором. Поглядите.

Из конверта выпорхнуло фото: неизвестный дедок в бейсболке и спортивном костюме.

— И что? — удивился я. — Зачем мне, психу, летящему к Кассиопее, об этом знать?

Рядом с первым снимком тотчас же возник еще один. На нем был запечатлен пожилой мужчина в форме с генеральскими погонами. Я понял, что второй откуда-то мне знаком. Но тогда, получается, знаком и первый. Поскольку человек был одним и тем же.

— Между этими фотографиями около шести месяцев, — пояснил Сергей Петрович. — Паспорт на имя Энтони Хиггинса — фальшивка. Раньше его звали Антон Качай. Он был замминистра внутренних дел России. Вы ведь помните о той свалке возле Красноярска?

Я молча кивнул, потому что сразу вспомнил — и свалку, и генерал-лейтенанта.