Ты думаешь что, я не знаю методы их работы? Они же сразу начнут требовать от меня людей, технику, материалы и попробуй ты им чего-нибудь не дай, мигом сообщат, где народ прохлаждается без дела и на каких складах лежит то, что им нужно. Хотя с другой стороны ты и прав, Семён. Зря что ли мы им доверяли все эти годы, как своим собственным гражданам? Ладно, с этим я и сам как-нибудь разберусь. Ты мне объясни теперь, что нам теперь делать с лордами? Честно говоря мне очень понравилась твоя идея с комой. Может быть и с ними так же поступим? Естественно по приговору суда международного трибунала.
Полковник Денисов отрицательно помотал головой и со вздохом сказал вполголоса:
— Не выйдет, Пётр Иванович. Их нужно стирать буквально трёх, четырёхлетнего возраста. Вы можете представить себе двадцатилетнего верзилу с памятью четырёхлетнего ребёнка? Лично я не могу. Это называется полное разрушение сознания и на мой взгляд мало чем отличается от смертной казни. Поэтому тут можно применить либо полное стирание памяти, что не так уж и сложно сделать, с последующим наложением новой личностной кальки, либо отправить их к праотцам, а они у них тоже были ещё теми мерзавцами. Это же виднейшие представители династий негодяев, Пётр Иванович и мало кто из их родственничков является нормальными, вменяемыми и адекватными людьми. Их воспитывали такими, — властителями мира, лишенными всего человеческого в душе, короче говоря хищники они все, хищники и редкостные мерзавцы, для которых все остальные люди это всего лишь питательная среда, кормовая база и не более того. Перевоспитанию подлежат лишь немногие из них, да, и то лишь те, которые сами отстранились от такого образа жизни, но и они тоже не подарок, поскольку тоже считают, что они принадлежат к правящему классу, а всех остальных людей в душе если не ненавидят, то просто презирают. Вот с этой публикой нам точно придётся повозиться, Пётр Иванович. Они вполне искренне полагают, что ни в чём не виновны, а своих куда более агрессивных сородичей порицают только за методы, но при этом тоже считают, что быдла развелось слишком много, и что с ними делать, я даже не представляю. Те из них, в сознание которых я лично проник, считают, что они имеют все права на то, чтобы жить за счёт награбленных их предками богатств припеваючи и я не знаю, как их убедить в обратном. Думаю, что только заключением в трудовые лагеря.
— Боюсь, что люди потребуют их казнить, Семён. — Мрачным голосом сказал президент — Вся эта европейская аристократия причинила миру столько вреда, что достойна только одного, смертной казни, да, и какие они к чёрту аристократы.
Семён пожал плечами и проворчал:
— Пётр Иванович, мы в состоянии разобраться с каждым задержанным индивидуально и дать полную информацию не только о его участии во всём этом кошмаре, но и образе его мыслей, а уж задержим мы всех, кто был к этому хоть как-то причастен, ну, а потом пусть международный трибунал решает, кто и чего заслуживает. Единственное, о чем я буду настаивать всегда, так это о том, что те люди, сознание которых было изменено всяческой химией и каждодневной пропагандой, невиновны. Их специально превратили в негодяев. Виноваты зачинщики и их добровольные, идейные пособники, а также те, кто стоял рядом и кто радостно, а кто и скромно им поддакивал. — Встав из-за стола и подойдя к огромному глобусу, на котором была четко проведена ярко светящейся красной линией граница пси-барьера, охватившая собой обширную территорию на двух континентах, он добавил, указывая на неё рукой — Вот он, ареал обитания касты господ, их восторженных почитателей, оболваненных пропагандой, их преданных и верящих во всё слуг, а также покорных им рабов.
Президент подошел к полковнику Денисову, стал с ним рядом и со вздохом добавил:
— И на всей этой территории, Семён, сейчас живёт почти два миллиарда двести миллионов человек. Во всём же остальном мире нас осталось менее восьмисот миллионов человек. |