Все замолчали; Найджелу подумалось, что в комнате парит атмосфера если не испуга, то наверняка неловкости. Директор стоял у окна, руки в карманах, полуотвернувшись от них. Если он и испытывал неловкость от присутствия жены, то не предпринимал никаких усилий сгладить ее. Потом вдруг все разом заговорили.

— Так приятно видеть вас снова, — обратился Меррион Сквайерс к миссис Лейк. — Мне кажется, ваш последний роман просто великолепен.

— В форме ты выглядишь совсем по-другому, — сказала Нита, обратив на Чарльза Кеннингтона сверкающий взгляд.

— Итак, мои дорогие, — весело щебетал Чарльз, — я должен услышать все ваши новости. Сколько же прошло времени? Кажется, годы пролетели с тех пор, как я видел вас. Я совсем оторвался от делового мира, где мужчины — это цифры, а женщины — женщины. — Он легонько поцеловал Ниту в бровь. — Рассказывайте, — сказал он.

— О, пока ты там умирал и возвращался к жизни, а потом весело проводил время, грабя Германию, мы здесь трудились в поте лица, — начала Нита.

— Не умирал, потому что меня не убивали, — твердо произнес Чарльз. — А в остальном все верно, включая возвращение к жизни. Но я не был убит, даю вам честное слово.

— Сколько же у тебя ленточек! — заметила Нита, потрогав, его мундир. — Когда ты был здесь в последний раз, у тебя была только одна. Ты очень храбро сражался, дорогой?

— Как тигр, лапочка. Я побывал в таких переделках, какие никому, наверное, и не снились в британской армии.

— Вы подружитесь с Меррионом, — кислым голосом произнес Джимми Лейк. — Он у нас тоже герой.

— Герой? — Чарльз Кеннингтон драматическим жестом протянул Сквайерсу руку. — Обязательно расскажите мне об этом.

— Он спас нас от бомбы, — объяснил Джимми.

— Только не говорите о бомбах. Больше всего ненавижу бомбы. Особенно англо-американские. Их только и делали, что сбрасывали на меня, когда я был там.

— Плохо, значит, бомбили, — сказал Джимми.

— Ну нет. Не совсем так. Видите ли, какое-то время я значительно опережал наши войска.

— Ты был шпионом, Чарльз? Так вот почему тебя объявили убитым! — воскликнула Нита.

Инициатива явно перешла теперь к ней. Никогда еще Найджел не видел ее такой возбужденной. Каждый раз, когда она поворачивалась к Чарльзу, ее светлая грива падала на его руку, лежащую на ее плече. Но было в ее поведении что-то наигранное, словно она обращалась не столько к Чарльзу Кеннингтону, сколько к кому-то еще — возможно, к Джимми Лейку. Потом Найджел подумал: «Нет, просто эта умная женщина сейчас чуть-чуть переигрывает; она хочет оставаться ласковой со своим бывшим женихом, и в то же время на нее действует присутствие нового любовника. Возможно, ей нужно, по сговору с Джимми, оттянуть момент, когда придется открыть Чарльзу всю правду?..»

В центре внимания, несомненно, теперь была Нита Принс, раскрасневшаяся, женственная, — настоящая Даная в золотом нимбе. Даже Сквайерс, беседовавший в углу с миссис Лейк, все время посматривал на нее. Одна лишь Аписа Лейк выпадала из общей картины: она сидела опустив глаза, сложив руки на коленях.

— О, сам отец архидьякон! — вскричал Чарльз, увидев входившего в комнату Харкера Фортескью, за спиной которого показался Брайан Ингл. — Как обстоят дела с пожертвованиями, дорогой коллега? Длительный пост и моления, надеюсь, во сто крат приумножили ваш доход? Ах, брат Брайан, какая радость видеть тебя! Все как в старые добрые времена.