Захваченный же корабль давал возможность заняться легальным и даже внешне благородным бизнесом. Сотни тысяч людей стремились покинуть охваченную войной страну. Уходить по суше было небезопасно. Правительственные войска останавливали беженцев, заставляли возвращаться. Боевики же нередко просто грабили. Самым надежным путем бегства являлся морской путь.

Ахмад Аль-Салих лично руководил погрузкой. Он в окружении своих боевиков стоял на берегу, на котором толпились женщины, старики, дети. Матросы с «Царицы Савской» удерживали на линии прибоя шлюпку.

На этот раз Ахмад решил обойтись без прессы. Зачем ему дурная слава? Деньги за перевозку морем в Турцию он брал немалые. Молодая женщина в черных одеждах с тремя маленькими детьми умоляла его:

– Пропустите меня и детей в шлюпку. Моего мужа убили головорезы Асада. У меня нет денег, чтобы заплатить. – Мать плакала, дети жались к ее ногам.

– Твой муж воевал? – спросил Ахмад.

– Он был учителем.

– Я не спрашиваю о профессии, – нетерпеливо перебил несчастную Аль-Салих. – Я спрашиваю, воевал ли он на нашей стороне?

– Даже во время войны кто-то должен учить детей… – молила вдова.

– Или плати, или отойди. Не задерживай погрузку.

Боевики оттеснили женщину. Ахмад уже пересчитывал деньги, полученные от следующих пассажиров.

– Мы всей деревней собирали, – униженно говорила старуха с внуками. – Вы уж простите, что тут не только доллары. Люди давали что у кого было. И наши сирийские фунты, и египетские, и турецкие лиры, и евро. Я хотела поменять мелкие купюры. Но банк не работает…

Аль-Салих считал мелкие купюры, беззвучно шевеля губами, морщил лоб, приводя валюту разных стран к долларовому эквиваленту.

– Не извиняйся передо мной, – сказал он наконец старухе. – Деньги – всегда деньги. Ты могла бы принести даже монеты. – Помогите ей усадить детей в шлюпку.

Тем временем вдова учителя попросила, чтобы ее окружили плотным кольцом другие женщины. Она села на корточки и достала из нижнего белья небольшой полотняный узелок, развязала его. На солнце блеснули золотые украшения.

– Пропустите, – стала просить она толпившихся возле Ахмада людей.

– Твоя очередь уже прошла. Занимай снова, – шикали на нее. – На всех мест не хватит.

Аль-Салих заметил назревающий конфликт среди беженцев, увидел вдову и крикнул:

– Пропустите ее. Так будет справедливо.

В глазах населения полевой командир стремился поддерживать имидж строгого, но справедливого.

– Нашла деньги? А говорила, что их у тебя нет. Обмануть хотела? – прищурившись, спросил он у женщины с тремя маленькими детьми.

– Я не обманывала. Вы спрашивали про деньги. А у меня есть золото, возьмите.

– Пропустите ее. Можешь взять с собой только один узел. Остальное оставь. И другим на корабле нужны места.

Вдова уже не спорила, боялась упустить свой шанс, подхватила самый большой из своих узлов и повела детей.

Вскоре шлюпка наполнилась. Матросы столкнули ее на воду, затарахтел двигатель. Люди, стоявшие на берегу, провожали счастливчиков завистливыми взглядами. Для тех, кто плыл к «Царице Савской», война уже, считай, закончилась.

В руке у Ахмада затрещала рация.

– Эта шлюпка последняя, – сообщил капитан корабля. – Мы и так перегружены.

– Примешь на борт еще три шлюпки, – распорядился Аль-Салих.

– Но…

– Я так сказал. Не забывай, кто платит тебе деньги.

– Хорошо, – упавшим голосом ответил капитан.