– Приготовься! – скомандовала Виолетта, и слабый свет задернутых занавесками окон, едва освещавших помойку, сменился полной темнотой, а потом ярким светом зала, покинутого Эммой несколько минут назад.

Веденеева зажмурилась и снова пошатнулась, но и теперь смогла устоять на ногах. Кроме света, на нее обрушился еще и довольно сильный шум: кто-то из практикантов уже вернулся со своих заданий, кто-то пока ждал своей очереди, и все довольно громко обсуждали происходящее. Но внезапно все эти звуки потонули еще в одном, таком пронзительном, что он, казалось, заполнил собой весь зал, а то и весь корпус Хроноспасательной службы. Из свертка, который Эмма прижимала к себе, раздался звонкий младенческий плач.

Глава III

Если бы студентки-первокурсницы Института хроноисследований, по большей части неравнодушные к Любиму Маевскому, увидели его за этим занятием, их восторги по отношению к нему заметно поубавились бы. Но Любим знал, что в данный момент его не может увидеть никто, кроме сидящей на другом конце комнаты старой прабабушки, поэтому спокойно продолжал вытирать пыль с полок серванта и с расставленных на них многочисленных фарфоровых, деревянных и бронзовых безделушек. Самого его эта работа не беспокоила – а если бы при том еще и не требовалось поддерживать светскую беседу с хозяйкой комнаты, он вообще чувствовал бы себя счастливым, занимаясь уборкой.

Но, увы, полного счастья не испытывал ни один человек ни в одной исторической эпохе, и Маевский не стал исключением.

– Тебе ведь через час на занятия? – ворчала прабабушка из своего кресла, лениво листая какой-то текст в «читалке». – Опоздаешь ведь, доехать ведь туда еще надо…

– Не волнуйся, успею, – продолжая с сосредоточенным видом вытирать фигурки, отозвался правнук.

– Все-таки зря ты туда пошел учиться, лучше бы какую-нибудь нормальную профессию выбрал, уважаемую… – старушка завела разговор на свою любимую тему. – Соседи мне постоянно выговаривают, что мой внук не делом занимается, что нечего из прошлого в наш век всяких дармоедов таскать…

– Я никого не таскаю, я всего лишь диспетчер, – с невозмутимым видом возразил молодой человек, вспоминая о своем последнем «нырке» совместно с итальянскими хроноспасателями в Венецию начала XIII века. В принципе, то задание мало отличалось от всех прочих, но именно тогда Маевский узнал, что нести на руках сразу двух младенцев гораздо сложнее, чем одного. Да еще пришлось потом полдня скучать в карантине после охваченного чумой города – медики в ХС были перестраховщиками и боялись, что на кого-нибудь из путешественников в прошлое не подействуют прививки…

Однако прабабушке такого знать не полагалось – она и придуманной для нее «лайт-версией» учебы в ИХИ на диспетчера не сильно радовалась, о чем не забывала напомнить правнуку при каждом удобном случае.

– Все равно ты помогаешь другим лазать в прошлое за всеми этими заморышами, – продолжала она бубнить, переводя взгляд то на экран «читалки», то на Любима. – Скоро каждая семья по такому приемышу получит, а что из них потом вырастет? Первобытные дикари, средневековые мракобесы или еще что похуже!

– Ага, только вообще-то самым первым «заморышам», из тех, кого мои коллеги притащили из прошлого, уже по восемнадцать лет, они мои ровесники, – пожав плечами, молодой человек взялся за следующую полку серванта. – И что-то пока ни про мракобесов, ни про дикарей на улицах ничего не слышно…

– Так ведь их совсем мало вытащили, первых-то, экспериментальных, – возразила прабабушка.