Тут вдруг у меня запищал айди. Я было подумал, что Настя проснулась и звонит, но понял, что пищит и у Федьки. И у всех в баре. Народ явно напрягся и засуетился.

— Мля, держись за землю, — вздохнул Федька. — Щас начнется трясун. Насте позвони, предупреди, успеешь еще. Только быстро.

— О чем предупредить? — не понял я, уже дозваниваясь.

— Я сам скажу. Дай сюда, — он протянул руку. — Это Тьма здесь такая. Фигня, быстро закончится, просто испугаться может. Алё? Настя? Привет, Федор. Ага, он самый. И тебе привет. Я чего звоню… сейчас тряханет всех и пару минут будет колбасить. Но это фигня, не пугайся, тут через день так, закончится быстро. Мы? Мы даже пиво не расплескаем. Все, счастливо! Не боись, главное. Слышал? — это уже ко мне вопрос. — Пиво держи, а то разольется.

В баре все замерли. Кто сидел, тот встал. Появилось ощущение, как будто что-то надвигается, что-то нехорошее. Знакомое ощущение, какое я уже успел испытать раньше, в «позапрошлом» мире. И затем вдруг под ногами задрожала земля, свет неожиданно сменился тьмой, все стало сперва черно-белым, в сепии, а затем негативом, и белое было просто настолько ослепительным, что я зажмурил глаза изо всех сил, и почему-то в голове крутилась фраза Федьки: «Пиво держи, а то разольется».

Пожалуй, что я даже сконцентрировался на этой бутылке и чувствовал только ее, в то время, как все мое тело куда-то исчезло, потеряло вес и материальность как таковую, я просто растворился в этой давящей и вибрирующей Тьме. Тонкий свист в ушах, бормотание миллионов безумных голосов, холод. Затем волна этого всего откатилась, схлынула, мне вернулась чувствительность, мир снова ушел в сепию, и затем вернулись его цвета и звуки. Онемение понемногу отступило, я почувствовал под собой ноги. И затем уставился на пивную бутылку, которую держал в руке перед собой. Не расплескал.

Оглянулся. Несколько человек поднималось с пола. Причем было видно, что они не упали, а именно сели. Чтобы не упасть, наверное. Кто-то засмеялся, кто-то присвистнул, бармен с силой потер лицо руками. Похоже, что несколько бутылок упало с полки, но что пластику сделается? И какого-то шока не было. Похоже, что это дело тут привычное.

— И часто такое бывает? — спросил я, снова забираясь на высокий стул.

— Когда как. Вчера утром было и вот сегодня. Иногда два дня проходит, иногда три между трясунами. Сегодня опять из бункеров народ приедет, после такого всегда проваливаются, много.

— И как тут летать?

— Рассчитывать время, — ответил Федька, вытащил из кармана пачку сигарет и прикурил, щелкнув какой-то странной зажигалкой. — Теперь уже не меньше суток до следующего трясуна. Может и больше. Но точно не меньше. Если на следующий день не было, то опять не меньше суток. А так машины останавливаются, да. Вроде ехал и рычаг на «вперед» стоит, а тряханет — и все почему-то на нейтралке. Летать не очень тут, верно. Еще по одной?

— Давай. В другом мире такое тоже было. И как раз после этого много людей проваливалось.

— Вот я и говорю.

Федька отошел к стойке и быстро вернулся еще с двумя бутылками.

— За встречу, — он отсалютовал своей. — Даже не думал, что когда-то еще увидимся. Думали, что вы с Настей в свой слой ушли.

— Мы из разных, вот и занесло черт знает куда. Но ничего, выживали как-то. Под конец даже устроились неплохо.