— Господи, Пух, не бойся, это же я! — прошептал Гарп.

— Тебе нужна Куши, да? — тупо спросила Пух.

— Да, — сказал Гарп, закашлялся, и тут плющ не выдержал и оборвался. Гарп рухнул прямо на кусты. Куши, которая почему-то спала в купальнике, помогла ему выбраться.

— Ты же весь дом перебудишь! — упрекнула она его. — Выпил, что ли?

— Я просто упал! — раздраженно ответил Гарп. — а твоя сестрица — настоящая ведьма.

— Сейчас везде мокро, — словно не слыша его, заметила Куши. — Куда бы нам пойти?

Но Гарп уже подумал об этом. В изоляторе было целых шестьдесят пустых коек.

Однако не успели Гарп и Куши миновать веранду, как перед ними вырос Бонкерс. Черное чудовище запыхалось, едва спустившись с крыльца, а его серо-седая пасть была вся в пене; Гарп почувствовал зловонное дыхание пса — ощущение было такое, словно ему в лицо плеснули тухлятиной. Бонкерс рычал, но от старости даже это делал теперь как-то замедленно.

— Скажи ему, чтоб убрался, — шепнул Гарп Куши.

— Да он глухой, — сказала Куши. — Он ведь совсем старый.

— Знаю я, какой он старый, — сказал Гарп. Бонкерс залаял — звук был глухой и скрипучий, словно кто-то попытался отворить старую дверь с проржавевшим замком и несмазанными петлями. Пес явно похудел, но на вид все равно весил не менее ста сорока фунтов. Страдая от чесотки и ушных клещей, весь покрытый шрамами, полученными в боях с другими собаками и в сражениях с колючей проволокой, Бонкерс сразу учуял давнего врага и загнал Гарпа в угол возле веранды.

— Пшел прочь, Бонки! — прошипела Куши.

Гарп попробовал обойти пса и отметил, какой замедленной стала у того реакция.

— Он же наполовину слепой, — прошептал Гарп.

— И чутье почти потерял, — сказала Куши.

— Ему б давно пора сдохнуть, — буркнул себе под нос Гарп и снова попытался обойти пса. Тот, пошатываясь, последовал за ним. Его пасть по-прежнему напоминала Гарпу ковш экскаватора, а провисшие мышцы когда-то сильной груди говорили о том, какой мощный у него был бросок — когда-то.

— Не обращай на него внимания, — сказала Куши, и тут Бонкерс бросился на Гарпа.

Но псу не хватило расторопности, так что Гарп успел отскочить, обойти его сзади и ухватить за передние лапы. Он дернул Бонкерса за лапы и одновременно всей своей тяжестью рухнул ему на спину. Пес сунулся носом в землю, продолжая отбиваться задними лапами. Гарп крепко зажал его передние лапы, придавив огромную голову к земле. Бонкерс издал чудовищное рычание, и тогда Гарп изо всех сил вцепился зубами в его шею, покрытую густой шерстью. И тут он увидел собачье ухо — оно буквально само угодило ему в рот. И Гарп, не долго думая, укусил Бонкерса за ухо. Укусил так, что тот взвыл. Но Гарп и не думал отпускать его; он укусил Бонкерса в отместку за свое откушенное ухо, в отместку за те четыре года, которые ему пришлось провести в Стиринге, и в отместку за те восемнадцать лет, которые пришлось провести здесь его матери.

Только когда в доме Перси стали загораться окна, Гарп отпустил старого Бонкерса.

— Бежим! — предложила Куши. Гарп схватил ее за руку, и они помчались прочь.

Гарпа подташнивало, во рту был отвратительный привкус.

— Ух ты! А кусать его было обязательно? — спросила Куши.