Мы вышли в тыл осаждающим. Их сотни четыре. Наверно, не намного больше, чем в моём распоряжении и спрятавшихся в замке. Где то раза в два. Но связи с гарнизоном нет. Вдобавок, сотня из пришлых – каросские наёмники. У них ко мне особый счёт. А у меня – к ним.

С опушки ближайшего к замку леса я осмотрел их в бинокль. Никакого смятения по поводу внезапной смерти заказчика и предводителя похода заметить не удалось. Кароссцы слаженно и быстро готовили штурмовую утварь. Лучники неприцельно пускали горящие стрелы, и им удалось добиться успеха: за замковой стеной поднялись султаны пожаров.

Странно, что не выставили постов, никакого боевого охранения. Никто не подумал, что подмога из Кираха прибудет столь быстро.

– Клай! Пока они нас не ждут…

– Атакуем!

– Но с умом. Я попробую вычислить и умертвить главаря кароссцев. Мой верья выведет из строя ещё нескольких, на этом – всё. Их – сотня. Каждый стоит троих наших. Давай поступим хитрее…

Основная сила противника скопилась напротив ворот. Здесь же собирались баллисты, готовились длинные лестницы. Менее четверти рассредоточилось вокруг, отрезая замок от внешнего мира. Там – второсортные бойцы, судя по пестроте доспехов и вооружения.

– Биб! Дотянешь за стену? Хочу, чтоб ты нашёл Фируха.

– Вижу его на надвратной галерее, хозяин.

Хоть здесь пока везёт…

Под пологом леса мы разделились на две части. Меня обуял злой азарт. Показал же Айюрру, что хитрее и сильнее его. Маркглей не внял. Нет, чтобы утереться и спокойно сидеть на своём западном побережье. Решил «расширить НАТО на восток»? Ну ну…

Мы вылетели из леса вдвоём с отцом. Остальные выехали на опушку и остановились, демонстрируя: нас много. У кароссцев были всего секунды, чтоб перестроиться.

Они их использовали с толком, сомкнув ряды в линию.

То, что доктор прописал. Мы спешились в полутораста шагах и спокойно прицелились. Выстроенные на плацу мечники представляли собой идеальную мишень.

Огонь!

Отдам должное их смелости. Десятки наёмников успели понять, что неизвестное оружие несёт смерть, и бросились навстречу пулям, пытаясь достать нас в отчаянной стометровке. Любой олимпиец позавидовал бы их скорости, но не судьбе.

Сзади загрохотали копыта кхаров. Два клина понеслись вперёд. Тем временем мы с отцом поменяли магазины и опустошили их. Дальше стрелять не могли: кхары врубились в ряды расстроенного и прореженного противника, уже не ждавшего атаки в стройной шеренге.

Началось бегство, преследование. Даже посредственно обученный верховой страшен для убегающего профессионала, если догоняет сзади и ударом с плеча разваливает ему голову напополам вместе с шлемом. Больно, наверное.

Я подошёл к отцу. Он сиял. Всё же профессиональный военный. А тут – выиграл бой против превосходящих численностью сил. Да ещё в справедливой войне, мы пришли на помощь друзьям, защищавшимся от агрессора.

– Здорово удалось, сын!

– Слишком. Как то лёгко всё. Чует сердце, впереди предстоят испытания.

– Ты как всегда – полон скепсиса. Вернёмся в Кирах, выпьем лучшего нира за победу…

О возвращении речи не шло. Всадники спешивались, чтоб заняться законным мародёрством. Я по праву старшего обшмонал тела сына маркглея и сотника кароссцев, мой пояс оттянул увесистый кошель с серебром. Килограмм, не меньше.

– Хозяин! Фирух руками машет. Какие то знаки делает.

– Наверно, спасибо хочет сказать? Успеет.

Знал бы я тогда…

Но не знал. И обратил внимание на компаньона, только когда он выбрался из крепости на поле и бегом кинулся ко мне, презрев марклейскую степенность.