II

Моу, бармен гостиницы «Сатурн», облокотился на стойку, подперев рукой подбородок. На лице его было написано уныние. Моу предпочитал мир и покой, а сейчас ожидались большие проблемы.

— Леди, — произнес он скорбным голосом, — придумали вы себе работу. Наши ребята к духовному росту и самосовершенствованию не стремятся, да и не стоят они таких трудов. Каменные крысы они, и ничего больше.

Генриетта Перкинс, представитель Департамента здравоохранения и социального обеспечения правительства Солнечной системы, содрогнулась, не принимая мысли о том, что существуют формы жизни низкие настолько, что им чуждо стремление к совершенству.

— Но эта их кровная вражда! — возмутилась она, — Воевать только потому, что живут в разных секторах кольца! Допускаю, что соперничество — дело естественное, но все это кровопролитие! Я уверена, что им не нравится, когда их убивают.

— Им как раз нравится! — сказал Моу, — Ну, может быть, не когда их самих убивают… Но рискуют парни с удовольствием. На самом деле гибнет их не так много. Только те, ну, кто расслабился и стал неосторожен. Но убийства или нет, я бы никому не посоветовал лезть в эти дела. Если бы между двадцать третьим и тридцать седьмым секторами не было этой вендетты, парни просто померли бы от скуки. Война тянется годами, то разгорается, то затихает.

— Но не обязательно же воевать пушками, — самодовольно ухмыльнулась социальная дама. — Потому-то я и здесь. Я попытаюсь направить естественное чувство соперничества в менее беспокойное и опасное русло. Направим их энергию на другие виды деятельности.

— Например? — спросил Моу, опасаясь самого худшего.

— Спортивные состязания, — сказала мисс Перкинс.

— Игра в футбол пустой жестянкой, — предложил Моу, пытаясь быть язвительным.

Мисс Перкинс сарказма не заметила.

— А можно устроить олимпиаду по правописанию, — сказала она.

— Этим ребятам правописание не свойственно, — возразил Моу.

— Ну, тогда какие-нибудь игры. Игры, в которых проявляется боевой дух.

— Ага! — с энтузиазмом произнес Моу. — Они игры очень даже любят. Покер с козырными двойками.

В этот момент внутренняя дверь шлюза со скрежетом откатилась, и в помещение, прихрамывая, вошла фигура в скафандре. Стекло шлема сдвинулось кверху; под ним обнаружилось лицо, украшенное седыми усами.

Гус Гамильтон.

Вошедший свирепо посмотрел на Моу:

— Какого черта значит вся эта дурь? Весточка твоя до меня дошла, и вот я здесь, как видишь. Но смотри, если это окажутся глупости!

Гус Гамильтон проковылял к бару. Бармен поставил на стойку бутылку и подвинул ее в сторону Гуса, стараясь держаться вне пределов досягаемости.

— Какие-нибудь проблемы? — спросил Моу, стараясь говорить естественным тоном.

— Проблемы? А как ты думал? — разбушевался Гус, — Но проблемы ожидаются не у меня одного! Кто-то украл инжектор с моего корыта! Чтобы добраться сюда, мне пришлось одолжить инжектор у Хэнка. Но я знаю, кто это был. В здешних местах водится только одна каменная крыса с корытом, на которое можно поставить мой инжектор!

— Бад Крейни, — сказал Моу.

Секрета в этом и действительно не было. Каждый обитатель кольца знал все о кораблях своих соседей.

— Точно, — сказал Гус, — Так что я собираюсь посетить тридцать седьмой сектор и выдрать Бада из его норы с корнем, — Гус глотнул из бутылки.