Он услышал шум и резко обернулся, держа руку на пистолете. На лунный свет вышла Эльфави.

— О-о, — глуповато произнес он, — не спится, миледи?

Она усмехнулась.

— Нет. Крепко я сплю лишь в своей постели в Инстаре. — Она шагнула ближе, — Я проснулась час или два назад, но не хотелось даже шевелиться. День по крайней мере! Потом увидела тебя и… — Голос ее замолк. Ворон сдерживал биение сердца. Это плохо у него получалось.

— Кто-то должен стоять на страже, — сказал он, — почему не я.

— Нет необходимости, даль-друг. Здесь нет опасности.

— А дикие звери?

— Их отгоняют роботы. Другие роботы следят за землей. Она показала на небольшую колесную машину, пропалывающую розовую клумбу тонкими усиками.

Ворон широко улыбнулся.

— Ах, но кто же следит за роботами?

— Глупый! Конечно, автомат. Каждые пять лет — местных лет, я имею в виду, так что это примерно раз в поколение — наши инженеры проводят в середине зимы церемонию, где они осматривают аппаратуру и подают питание.

— Понятно. И кроме этого никто никогда не приходит сюда за исключением, э-э Бейля?

Она кивнула.

— Нет причин. Посмотрим тут? Может от ходьбы у меня исчезнут судороги.

Она сделала предложение без тени трепета или благоговения, словно предлагала показать ему обычную местную достопримечательность.

Они бесшумно ступали по мху, и его мягкость и пружинистость, казалось, снимали всю усталость. Здесь, под суровой массой Колумкилла, здания казались волшебными; но подойдя к дверному проему, Ворон увидел, что их стены были крепки и массивны, как и остальные строения Гвидиона. Внутри свет исходил из флюоров, скрытых на высоком потолке. «Возможно солнечные батареи», — подумал Ворон. Освещение было тусклым, да и смотреть было почти нечего: элегантная передняя, сводчатые проходы и коридоры.

— Нам нельзя заходить очень далеко, — сказала девушка, — а то мы можем заблудиться и долго бродить здесь, пока не найдем выход. Смотри.

Она показывала вглубь дома, в направлении места, от которого расходились пять других проходов.

— Это всего лишь край лабиринта.

Ворон потрогал стену. Она была податливой под его пальцами, тот же эластичный серый материал, которым был покрыт и пол.

— Что это? — спросил он. — Какой-нибудь синтетический эластомер? Он проходит по всему интерьеру?

— Да, — ответила Эльфави. Тон ее стал равнодушным. — Да здесь нет ничего. Давай поднимемся на одну из башен, тогда можно увидеть всю структуру.

— Одну минуту, если позволишь.

Ворон открыл одну из дверей ближайшего коридора. Она была стальной, как обычно, хотя покрыта мягким пластиком и имела внутренний засов. Комната за дверью проветривалась через прорезь-окно. Унитаз и водопроводный кран были единственной обстановкой, однако один угол был заполнен кучей набитых мешков.

— Что в них? — спросил он.

— Продукты, запечатанные в пластиковые мешки, — ответила Эльфави. — Искусственные продукты, которые хранятся бесконечно. Боюсь, вы будете не в восторге, когда нам надо будет жить на них, но сюда входит все необходимое для питания.

— Похоже во время Бейля вы живете как аскеты, — сказал Ворон, искоса наблюдая за ней.

— Это не время для заботы о материальных нуждах. Вместо этого хватаешь пакет, разрываешь ногтями, когда голоден, пьешь из крана или фонтана, когда хочешь пить, и просто ложишься куда-нибудь, когда хочешь спать.