Толтека внутренне приготовился к драке. Но она началась оттуда, откуда он совсем не ждал. Внезапно повсюду появились какие-то призраки.

Они упали с деревьев на землю и набросились на людей. Отпрыгнув в сторону, Ворон выхватил пистолет. Его первый выстрел дал промах. Второго уже не было. Чье-то волосатое тело забралось ему на спину, а другое схватило его руку. Во всей этой свалке он рухнул на землю.

Толтека закричал и бросился бежать. Одна обезьяна схватила его за штанину. Он обрушил удар сапога прямо ей в морду. Руки разжались. В это время на него прыгнули еще две. Увернувшись, он бросился в сторону. Спиной вон к тому стволу, залить их автоматной очередью… Он развернулся и вскинул пистолет.

Одна из обезьян швырнула камень, который был у нее в руке. Снаряд ударил Толтеку прямо в висок. Боль ослепила его. Он пошатнулся и тут же оказался под ними. Толстые руки тащили его к земле. Нос был забит их шерстью и отвратительным запахом. Желто щелкали клыки прямо в сантиметре от его лица. Он яростно отмахнулся. Кулак отскочил от бугристой мышцы. И тут же ему показалось, что он оказался в самой гуще бивших и царапающих рук. Он поплыл куда-то в звенящую красноту.

Когда, минуту или две спустя, он пришел в себя, его связывали две из них. Подошла третья, разматывая тонкую лозу. Ему связали за спиной руки.

Он тряхнул головой, отчего его словно пронзило, и кровь закапала на тунику, и огляделся по сторонам. Ворона обезвредили точно таким же способом. Обезьяны, жуя, смотрели или скакали, болтая. Их насчитывалось около дюжины, все самцы, ростом где-то выше метра, хвостатые, коренастые, покрытые зеленоватой шерстью и рыжевато-коричневой гривой. У них были тупые морды и пятипалые руки с достаточно хорошо развитым большим пальцем. Некоторые носили с собой кости или челюсть каких-то крупных травоядных животных.

— О-о, — простонал Толтека, — С тобой… ты…

— Еще не слишком поврежден, — проговорил Ворон разбитыми губами. Каким-то образом он еще смог улыбнуться.

— Но я-то! Они выслеживали нас!

Одна из обезьян подняла один из брошенных пистолетов, потрогала его, повертела и отшвырнула в сторону. Другие вытащили у людей из ножен кинжалы, но вскоре точно также бросили их. Грубые руки дергали и тыкали Толтеку, разрывая его одежду. Он вдруг с ужасом подумал, что может и умереть здесь.

Подавив панику, он проверил, как крепко его связали. Руки были связаны какой-то очень прочной веревкой. Ворон лежал в более удобной позе, на спине, немного извиваясь, когда обезьяны играли с ним.

Самая крупная вдруг издала какой-то рев. Стая моментально прекратила шум и все резко вскочили на ноги. Коротконогие, длиннопалые, они все же были настоящими двуногими. С небрежной грубостью они подняли людей, и вся процессия двинулась глубоко в лес.

Только потом, когда изумление полностью прошло, Толтека понял, что кости, которые носили их захватчики, это было оружие, дубинка и остроконечный нож одновременно.

— Проторазумные, — начал он. Но седая обезьяна шлепнула его по лицу. Молчание, очевидно, было правилом на тропе.

Этот кошмар длился недолго. Они вышли на следующий луг, где сквозь траву и цветы лился свет нестерпимо яркого солнца. Самцы разразились воплем, в ответ на который раздался другой вопль — самок и молодняка, роем вылетевших из-под огромного валуна, где у них, по-видимому, находилось стойбище. Какой-то момент вся эта куча, словно обезумев, размахивала, трясла руками и скалила клыки. Толтека подумал, что его разорвут на части. Два самых крупных самца оттолкнули своих сородичей в сторону и затолкнули пленников на скалу.

Оттуда их швырнули вниз. Толтека увидел, что он упал рядом с кучей обглоданных костей и других отбросов, над которой черным облаком носились насекомые, питающиеся падалью.