А вода была действительно очень приятной, градусов двадцать пять-двадцать шесть – прохладная по сравнению с воздухом, но не такая, в которой можно замерзнуть. И соленая очень – держала хорошо, можно было лежать у самой поверхности, почти не шевелясь.

Купались они по очереди. Ясно было уже, что здесь чужого не берут, не принято. Но это у других. А у них – особые отношения с этим миром, и было бы очень глупо оказаться почти голыми без денег и технических приспособлений на малознакомой и в общем-то враждебной планете.

Потом проснулся бешеный аппетит, а еще сильнее была жажда.

У входа в кафе местный угольно-черный человек торговал соками. Соки здесь продавали не в упаковке, к чему давно привыкла вся галактика, а выжимали прямо на глазах у покупателя из свежих фруктов. Это было здорово и даже романтично, вот только в изобилии плодов никак не удавалось найти ни одного хоть мало-мальски знакомого. Были тут какие-то ярко-голубые волосатые бублики, и скрученные бесформенными клубками зеленоватые корни, и янтарно-желтые ягоды, плотно облепившие сломанные ветки, и продолговатые, полупрозрачные телесно-розовые сардельки, и похожие на гигантскую малину ядовито-пурпурные пирамидки, и какие-то полосатые шарики, словно карликовые арбузы… Наконец, почти оба одновременно они увидели родные золотисто-рыжие цитрусы и, конечно, заказали именно апельсинового сока. Не совсем он оказался апельсиновым, даже по цвету был зеленоватый, но главное, вкусом своим не обманул.

– Альф шукран, – поблагодарил Язон на местном наречии, чем необычайно растрогал торговца, и получил полновесную сдачу дарханскими монетками. Другим, платившим кредитами, как успел заметить Язон, хитрый торговец норовил округлить цену в большую сторону.

Кафе выглядело несерьезной забегаловкой, а поесть хотелось основательно, тем более, что цены на Дархане радовали своей умеренностью. И они отправились в ресторан, обнаруженный неподалеку. В уютном зальчике с традиционно приглушенным светом было немножко странно поглощать морские деликатесы, салаты и обильные порции жаркого, не запивая их спиртным. Даже на пиво здесь и намека не было в меню. Но – что поделать? – все равно хорошо. Курить заядлые никотиноманы уходили в туалет, но Язон до этого не унизился. Решил потерпеть до отеля.

Путаница мыслей и чувств постепенно улеглась, они узнали время (была уже глубокая ночь), уточнили, где сейчас находятся (западная окраина, самое начало пляжной зоны) и наконец выяснили, как добираться до отеля Лулу. Это был не ближний свет, но на такси – не больше часа. Торопиться некуда.

Не хотелось торопиться. Почему-то. Не странно ли это? Сорваться с родной планеты, забыв обо всем, даже не взяв в дорогу многих необходимых вещей, чтобы успеть, догнать, не упустить… А теперь – валяться на пляже, купаться в море и убивать время в уютном ресторане, посасывая через соломинку коктейль из тропических фруктов со льдом? Но здесь только так и можно было. Язон уже понял это. А если бегаешь, нервничаешь, дергаешься – просто наступает перегрев. У женщин – истерика, у мужчин – апатия. Климат такой. И в итоге теряешь больше, чем сэкономил.

Сказать, что они ужинали не торопясь – значит, ничего не сказать – они завтракали, обедали и ужинали без перерыва, наверстывая все плановые трапезы, пропущенные за время нервотрепки на Кассилии, за время дороги, когда совсем не хотелось есть (у Язона, например, межпланетные перелеты всегда отбивали аппетит). Наконец, в результате стычки и погони они потеряли изрядно калорий, несмотря на несусветную жару.

И вот теперь поедать даже самые воздушные пирожные и пить даже самые изысканные по вкусу и разбавленные минеральной водой соки сделалось невозможно. Желудки переполнились. А ночь все не кончалась. Язон вдруг понял, что он подсознательно ждет рассвета. Для чего-то было нужно именно так.