— Я никогда не смог бы убедить его в этом, — ответил Айхьель. — Но у меня и Фонда Культурных Отношений есть достаточно влиятельные друзья на Анвхаре. Я вынужден признать, что мне пришлось применить некоторое давление.

Он снова откинулся на спинку кресла и принялся читать распечатку курса, ползущую из принтера.

— У нас мало времени, но я предпочел бы провести его на другом конце нашего пути. Мы уйдем в гиперпространство, как только я погружу тебя в стазисное поле.

…Поле стазиса не оставляет отпечатка на теле или душе. В нем нет веса, нет давления, нет боли — нет никаких ощущений. Нет и ощущения времени, за исключением тех случаев, когда человек погружается в это поле на слишком долгий срок. Брайону показалось, что Айхьель выключил поле, продолжив то движение, которым включал его. Корабль не изменился — только на экранах была чернота, пронизанная красными линиями. Это указывало, что они находятся в гиперпространстве.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Айхьель.

Видимо, корабль интересовал тот же вопрос. Его медицинский анализатор нетерпеливо загудел совсем рядом с Брайоном, опустился вниз и приник к его предплечью. На Анвхаре врач выдал корабельному мозгу подробнейшие инструкции. Быстро проверив с десяток показателей метаболизма Брайона, тот сравнил показатели с нормальными. Должно быть, результат был удовлетворительным, поскольку единственное, что последовало за обследованием, была инъекция витаминов и глюкозы, чего Брайон, в общем-то, и ожидал.

— Не могу сказать, что прекрасно, — ответил Брайон, устраиваясь поудобнее. — Но с каждым днем мне все лучше и лучше.

— Надеюсь, потому что у нас есть только две недели, чтобы добраться до Дита. Как думаешь, придешь ты в норму к этому времени?

— Ничего не обещаю, — ответил Брайон, пощупав бицепс. — Наверно, времени хватит. Завтра я начну потихоньку тренироваться, это поможет мне вернуть форму. А теперь расскажи мне побольше о Дите и о том, что я должен там сделать.

— Я не собираюсь повторяться, и потому пока что тебе придется смирить свое любопытство. Скоро мы встретимся с еще одним участником операции. Наша команда будет состоять из трех человек — тебя, меня и экзобиолога. Как только он окажется на борту, я полностью изложу вам обоим суть дела. А пока что можешь сунуть голову в гипнолингвистический шлем и начать учить дитский. К тому времени, как мы опустимся на планету, ты должен будешь знать его в совершенстве.

Используя автогипноз для запоминания, Брайон без труда усвоил словарь и грамматику дитского языка. Но с произношением возникли сложности. Почти всегда окончания слов проглатывались, оглушались или превращались в звуки, подобные которым слышатся при полоскании горла. Язык был насыщен свистящими, шипящими, гортанными и щелкающими звуками. Покуда Брайон упражнялся в произношении, Айхьель предпочитал находиться в другой части корабля: он утверждал, что кошмарное бульканье и рычание, издаваемые Брайоном, мешают его пищеварению.

Их корабль двигался в гиперпространстве по заданному курсу. Он кормил, поил и обогревал своих пассажиров, снабжал их пригодным для дыхания воздухом. Ему были даны указания следить за здоровьем Брайона, и он свято соблюдал их, постоянно сверяясь с записанными в его памяти инструкциями и отмечая улучшение состояния человека. Другая часть мозга корабля методично отсчитывала микросекунды, и в расчетный момент корабль включил звуковой сигнал, звучавший негромко, но настойчиво.

Айхьель зевнул, отложил доклад, который в тот момент читал, и направился в рубку. Передернул с отвращением плечами, проходя мимо комнаты, где Брайон прослушивал запись своих упражнений в дитском.