Впрочем, эта мысль его не слишком-то утешала.

После того как они присоединились к остальным вездеходам, ожидавшим их в отдалении, их отряд разделился.

— Каждый отправится в свою сторону, — пояснил Телт, — чтобы эти твари не могли по следам добраться до нашей базы.

Он прикрепил рядом с компасом листок бумаги и завел мотор.

— Мы опишем в пустыне что-то вроде буквы U и направимся в Ховедстад. У меня тут курс записан. Там я выгружу тебя вместе с грузом и отправлюсь назад в лагерь. Ты на меня до сих пор сердишься за то, что я сказал, а? Нет ведь?

Брайон не ответил. Он пристально вглядывался во мрак.

— В чем дело? — спросил Телт.

— Вон там, — сказал Брайон, указывая на зарево над горизонтом.

— Заря, — пояснил Телт. — У тебя что, на планете дождь все время льет? Ты что, никогда раньше не видел восхода?

— Видел. Но этот последний…

— Помолчи лучше, — проворчал Телт. — У меня от твоих слов мурашки по спине бегут. Я знаю, что их собираются взорвать. Но, по крайней мере, делал все, чтобы избежать этого. Как, ты думаешь, они будут себя чувствовать там, на Нийорде, с завтрашнего дня?

— Может быть, нам еще удастся это предотвратить, — возразил Брайон, пытаясь избавиться от мрачного предчувствия. Единственным ответом Телта было нечленораздельное ругательство.

К тому времени, как они закончили вычерчивать громадную петлю в пустыне, солнце уже взошло. Становилось жарко. Они проехали через цепь низких пологих холмов, предельно снизив скорость. Телт потел и ругался, сражаясь с управлением. Затем они снова выбрались с сыпучей щебенки на песок и, набирая скорость, направились в город.

Как только Брайон увидел Ховедстад, его сердце сжалось от страха. Оттуда поднимался столб черного густого дыма. Если это горело одно из заброшенных зданий, тогда в этом не было ничего страшного, но чем ближе они подъезжали к городу, тем сильнее охватывало Брайона тревожное чувство. Он не смел выразить его словами, но невысказанную мысль выразил вслух Телт:

— Что-то там горит. И в твоем районе — близко от здания вашего Фонда.

Внутри города они заметили первые признаки разрушений. Улицы были завалены обломками, в ноздри бил едкий запах гари. На улицах появлялось все больше и больше людей — и все они направлялись туда же, куда и Брайон с Телтом. Обычно пустынные улицы Ховедстада теперь заполняли толпы людей — по крайней мере, по меркам Дита это было именно так. По большей части это были диты — их можно было узнать по одежде и обнаженным плечам, но попадались и инопланетники — те, кто еще не успел улететь.

Брайон тщательно обернул труп магта брезентом еще прежде, чем они успели медленно въехать в толпу.

— Не нравится мне все это, — пожаловался Телт, разглядывая людей. — Если бы это не был последний день, я просто развернулся бы да и двинул отсюда. Они знают наши машины — мы достаточно часто на них нападали.

Завернув за угол, он внезапно резко затормозил и замер, разинув рот.

Впереди были развалины. Руины и обломки, покрытые черной гарью, еще дымились, по ним пробегали язычки пламени. В тот самый момент, когда вездеход остановился, с грохотом рухнул кусок уцелевшей стены.

— Это твое здание — это здание Фонда! — вскрикнул Телт. — Они нас опередили и просто взорвали тут все.

Надежда умерла. В лежавших впереди развалинах были погребены тела людей, кто верил в него и доверял ему. Леа… прекрасная, удивительная Леа была мертва. Доктор Стайн, его пациенты, Фоссель — все они. Он заставил их остаться на этой планете, и теперь все они были мертвы.