Лоренцо также не стоял в карауле. Возможно, дело в том, что Грейсс не доверял ему. Несмотря на то, что он говорил о противоположном. Все из-за последней ночи. Но последовавшее совещание развеяло его опасения.

Грейсс говорил тихо и немногословно. Ночью любые звуки разносятся далеко. Но катаканцы знали, что от них требовалось, а Макензи и Бракстону просто нужно было следовать за ними. Он напомнил отделению о важности скрытности: «если нас заметит или услышит хоть один гретчин или орк, нам конец, и мы не только провалим задание, но и не сможем оправдаться перед полковником Грейвсом».

От его следующих слов сердце Лоренцо подскочило.

— Лоренцо пойдет впереди, — сказал Грейсс. — Дело в том, что мы можем столкнуться не только с зеленокожими. Помните, бойцы, синие огни появляются ночью. Разбейтесь по парам и присматривайте за напарником — если заметите хотя бы признак того, что у него помутился рассудок, дайте ему пощечину. Лоренцо, я доверил тебе идти впереди потому, что ты уже однажды стряхнул с себя наваждение света. Ты ведь сможешь и дальше ему сопротивляться, верно?

— Верно, сержант.

Грейсс обрисовал предполагаемый маршрут, и Лоренцо почувствовал прилив гордости, когда сержант обернулся и спросил, все ли ему ясно. Когда он утвердительно ответил, Грейсс отвел его в сторону и похлопал по плечу.

— Знаю, что не должен напоминать, чтобы ты передвигался медленно и осторожно. Черт, если ты будешь там хотя бы вполовину столь же тих, то орки тебя и близко не заметят.

Затем Грейсс отдал приказ выдвигаться, и Лоренцо, достав катаканский клык, стремительно, но стараясь оставаться в тени, скользнул в джунгли. Лазганом он отодвигал лианы и лозы у себя с пути, осматривая при этом землю в поисках следов хищников и прочих опасностей. Он двигался осторожно, стараясь не оставлять следов. Листья покачивались под его легким, но уверенным касанием, и сразу смыкались за ним, пока ему не начало казаться, будто он движется в зеленом коконе. Лоренцо знал, что его товарищи идут позади, но слышал только шелест джунглевых ящериц и шепот ночного ветерка. Они держались поодаль, в случае, если он шагнет не туда, встанет на орочью мину и подорвется. Теперь Лоренцо был совершенно один. На самом опасном месте. Но ничего. Он всем сердцем желал подобной ответственности.

Опасность обостряла разум Лоренцо. Усиливала его чувства. Сметала прежние сомнения, подобно крепкому свежему ветру.

Час или около того он шел в довольно быстром темпе, но с приближением лагеря замедлился. Пока Лоренцо не заметил признаков присутствия орков, но ему казалось, будто в воздухе витает их запах. В кустах неподалеку что-то прошуршало, и Лоренцо замер, надеясь, что камуфляж скроет его. Но то была всего лишь змея. С серебряным треугольником на коже.

Он осторожно двинулся дальше, но через пару минут заметил среди травы еще одну. Она также увидела катаканца. Головка подалась назад, и змея обнажила крошечные зубы и зашипела, но пока не пыталась напасть на Лоренцо. Казалось, она следит за ним.

Лоренцо вспомнил, как ранее птицы наблюдали за катаканцами, едва заметно кружась у них над головами, прежде чем разом атаковать. Он вспомнил слова Бракстона о том, что джунглевые ящерицы также несколько дней бродили вокруг лагеря валидианцев, прежде чем осмелились пробраться в него. Змея с серебряной спиной пока не представляла угрозы, но, как сказал Армстронг, все может измениться в мгновение ока.