Спок кивнул.

– Она неумолима, доктор. Даже если она и могла бы что-то сделать, чтобы предотвратить ситуацию, то не пошевелила бы пальцем. И, откровенно говоря, – добавил он, – я сомневаюсь, что она действительно может что-то сделать. По крайней мере, в данный момент. Этот вирус фанатизма и исключительности слишком глубоко и надежно засел в умах вулканцев. Они сорвут любую попытку, направленную на отмену слушаний.

Джим представил себе холодное, красивое лицо и губы, произносящие слова, которые передал ему Спок: "Ты стал чем-то похожим на легенду в нашем народе, Спок… Я осознала, что у меня нет никакого желания становиться супругой легендарной личности". И слово, которое дали она и ее семья, и озабоченность по поводу наличия чувств у Спока были моментально отброшены в сторону. Ей был нужен тот, кто сможет бросить вызов Споку, а Стонн, который желал ее, сделал это.

"Если ты проиграешь, Стонн будет моим. Если ты победишь, я буду свободна, и рядом будет Стонн. Если победит, твой капитан, тогда он освободит меня, и Стонн, в любом случае, будет рядом…" Абсолютная холодность. И логика. Такой острый ум и такой жестокий…

"Думаю, мне хотелось бы самому переговорить с этой дамочкой." Но с этим придется обождать. Они направились в транспортаторную комнату и взошли на платформу.

– У вас есть координаты? – обратился Джим к транспортаторному технику, мистеру Шнайдеру. И после кивка последнего сказал Маккою:

– Боунз, отчего это ты так вспотел?

– Ничего, настанет и твой черед, – пробурчал Маккой.

* * *

– Номер шесть, – объявил Шас.

Маккой шагнул вперед с умиротворенным выражением на лице.

Принимая во внимание, что выступавшие перед ним были неистово настроены против Федерации, публика, если Джим судил правильно, была настроена вполне мирно. Джим подумал, что выражение лица Маккоя было даже более мирным, чем это требовалось. Маккой встал в крути солнечного света и какое-то время всматривался в аудиторию, затем пробежал глазами по комнате, словно измеряя ее. Его спина сейчас была совершенно прямой, хотя обычно он несколько сутулился. Джим задавался вопросом: не демонстрирует ли доктор сейчас вулканскую мимику и жесты.

Боунз был более проницателен, чем о нем думали окружающие.

– Меня зовут Леонард Эдвард Маккой, – сказал он, и сфокусированное поле подхватило его голос, разнося его по залу. – У меня ранг командующего в Звездном Флоте Объединенной Федерации планет.

Я занимаю должность Старшего офицера Звездного корабля "Энтерпрайз".

Что же касается вопроса об отделении Вулкана, то я против, черт побери!

По той части публики, которая состояла из людей, пробежал хохоток. Вулканцы заерзали.

– Я надеюсь, что вы извините меня за небольшие идиоматические отклонения, – сказал Маккой. – Возможно, мне надо бы просто цитировать Сурэка, екхве-на мех кройках тевех.

На этот раз со стороны вулканцев из публики послышались звуки, выражавшие одобрение. Переводчик не передал последней фразы, и Джим предположил, что она была произнесена на классическом старовулканском, которого переводчик не знал.

Когда толпа немного успокоилась, Маккой продолжил на современном вулканском, что также вызвало небольшой шум, который постепенно улегся.

– Я хочу сохранить эту дружбу, – сказал он. – Несмотря, на то, что некоторые из вас относятся к землянам совершенно недружелюбно.