— Района больше нет, — поправил друга Ким.

— Интересно, а сколько нас?

— В нашем… — он помолчал, — мире остался только город, Бобыри, где мы уже были. Может, еще Квелищево, Острохатки и Морока.

— Значит, это меньше двухсот тысяч человек.

— Гораздо меньше. Но зато со всеми ресурсами города.

Они помолчали.

— Нет, не со всеми, — отозвался наконец Ростик. — А только с теми, которые тут могут быть использованы. Например, мы жарили яичницу на керосинке, а новостройки, где полно газовых плит… Понимаешь?

— Что же тогда у нас осталось? — Ким тряхнул иссиня-черным чубом. — Керосинки и стоящие заводы?

— Это ты верно подметил, — согласился Ростик. — Пустить какие-нибудь электрогенераторы — проблема. То ли начальники топливо экономят, то ли… Этот вид энергии тут вообще не работает. Другой формы электромагнитное поле, например. Так что заводы стоят. А скоро и керосин достать будет не просто.

Неожиданно захотелось пить. А вот Ким, наоборот, потел. Кожа у него сделалась сверкающей, словно он покрасился перламутровым лаком.

— И что теперь будет? — спросил он.

Ответ на этот вопрос так и повис в воздухе. Потому что в конце улицы появился Пестель. Он неторопливо ехал на своем велосипеде, управляя одной рукой.

— Э-гей! — заорали оба приятеля, впрочем, не вставая с лавочки. Уж очень жарко было.

Пестель заметил их, пошатался, потом свернул на Октябрьскую, скатился с пригорка и подкатил к лавочке. Не слезая, притормозил, поставив ногу на оградку вековечной липы. Ростик только теперь понял, что Пестель исчез как-то незаметно. И по всей видимости, пока они жрали яичницу и рассиживались, занимался делом. Потому что в руке у него была картонная коробка из-под обуви.

— Что это? — спросил Ростик.

— Оказывается, тут полно всякой живности неизвестных видов.

Ким после сытного завтрака не понял.

— Что такое?

— Неизвестные насекомые, жужелицы, кузнечики, даже одного мышонка поймал.

С этими словами Пестель расстегнул боковой карман курточки, который у него оказался на «молнии», и в самом деле выволок мышонка размером в половину среднего пальца.

— Очень похож, — признал Ростик.

— Положим, раза в три крупнее, если сравнивать с нашей полевкой, но…

— Как же ты его поймал? — спросил Ким.

— Представляешь, они не боятся людей. Словно место, где мы оказались, совершенно дикое. А мы раз — и перенеслись.

— Зря не сказал, вместе поехали бы.

— А стоило. Я видел неизвестного оленя. Он опять же меня не испугался, я подошел к нему шагов на десять. Но потом его спугнула стая каких-то койотов или шакалов… Но они оказались в панцире. Представляете, на лбу и груди — довольно легкие, как я подозреваю, но защищающие жизненные органы пластины. И они им практически не мешают бегать, иначе бы олень не струхнул…

— А ты? — вмешался Ростик.

— Что я?

— Как удрал от них?

Пестель пожал плечами. Складывалось впечатление, что ему это даже не пришло в голову.

— А чем отличаются койоты от шакалов?

Глаза Пестеля блеснули.

— Ты можешь считать, что шакалы приручаются, а койоты нет.