— Ты чего?

— Видел бы ты себя со стороны — что ни выстрел, то мимо.

— Ты бы лучше оставшуюся лодку отслеживал, ведь вернуться может, — и все-таки помимо воли Рост тоже хмыкнул.

Внезапно из-за кустов, где только что сидел Квадратный, раздался голос Пестеля. Он вел жеребца.

— Она не вернется, она улепетнула, как наскипидаренная, — помнишь, мы так говорили в детстве?

Ростик кивнул. Они были молодцами, все вместе и каждый в отдельности. Даже еле передвигающийся Пестель. Впрочем, нежность к товарищам полагается скрывать. И Ростик сердито произнес:

— Помогите лучше погрузить лучемет на лошадь. Ценная же штука, пригодиться может.

— Еще как, — согласился Квадратный и медленно сел на подломившиеся ноги. Только сейчас Ростик увидел, что его левая рука болтается как плеть, а по серебристой кирасе струится яркая, человеческая кровь. Старшина был ранен, и довольно серьезно.

Часть IV

Нападение

Глава 19

Ближе всего к месту боя с летающими лодками находилась обсерватория. Поэтому Ростик раздумывал недолго. Он сгрузил практически все, что было навалено на их жеребца, посадил стеречь этакое богатство Пестеля и, молясь, чтобы пурпурные не послали к разбитой лодке свои наземные силы — ведь должна же быть у них и пехота, — поволок раненого Квадратного к выбранному убежищу.

От всего оружия у него остался только «калаш» с неполным рожком да ружье пурпурных — совсем неплохое оружие, если бы Ростик еще придумал, как из него целиться. Но прицела у него вообще не было, а помимо прочего, это значило, что учиться придется в бою.

Кроме ранения в плечо, которое оказалось не таким уж и страшным, старшине всерьез подранило ногу. Если бы не доспехи — эти самые идиотские стальные скорлупки, по поводу которых они так нелестно прохаживались, — он скорее всего остался бы без конечности.

Размышляя об этом, Ростик чувствовал, как проходит усталость, и даже пот в этих доспехах уже не казался невыносимым испытанием.

Все вокруг словно вымерло, и у обсерватории тоже. Ростик подошел к ней со стороны кустов, похожих на низенький орешник. Лошадь в них спрятаться не могла, она торчала, как айсберг из воды, выставляя качающегося от слабости старшину на всеобщее обозрение.

У знакомой оградки, где когда-то стоял пост из голодных и грязноватых девиц, кружила стая панцирных шакалов. Их было много, штук двадцать, но настроены они были в общем-то неагрессивно. Ростик только разок крикнул на них, и они уступили ему дорогу. За оградой разрушения стали заметнее.

Во-первых, покосился и обгорел сам купол. Во-вторых, обе антенны, предназначенные для наблюдения в спектре радиоволн, которые после Переноса представляли собой экзотическое украшение, были завалены. Почему-то именно по ним лодки нанесли главный удар. Следы этого удара — изгрызенный зелеными лучами бетон, обожженные деревья, воронки до полуметра диаметром — легко читались даже на расстоянии.

Сараюшки за обсерваторией лишь обгорели, и это была несказанная удача, потому что именно там находился один из местных складов продовольствия. К сожалению, на этих складах не было оружия.

А может, к счастью, подумал Ростик. Если бы они подпалили склады, а в них находилась еще и взрывчатка, от всей обсерватории остался бы только кратер неустановимого диаметра. А она была еще нужна, очень нужна.

Вот в эти сарайчики, набитые на треть фасолью, связками сушеных грибов, консервами, которые все оказались нетронутыми, Ростик и привел жеребца со старшиной.

Напоив Квадратного, приведя его в сознание, сунув в руки автомат и объяснив ему, что он на пару часов останется один, а потому должен не дать шакалам всех видов расправиться с собой, Ростик отправился в главное здание.