В результате через семьдесят лет после приобщения к науке квагги уже стали достоянием палеонтологических музеев: две последние квагги в Капской провинции были убиты на горе Тигерберг в 1850 году. В Оранжевой Республике несколько животных в глуши полупустынных степей дожили до рокового 1878 года, когда последние дикие квагги навсегда расстались с жизнью.

Еще лет за сто до этих трагических событий шестнадцать квагг привезли в Европу. Квагга, которая двадцать лет пробыла пленницей Лондонского зоопарка, дожила даже до времен Дагера и была сфотографирована четыре раза. Это единственные фотографии единственной сфотографированной в живом виде квагги!

Но и лондонская квагга не была последней в своем роде. Последней была амстердамская. К тому времени ни у кого уже не осталось сомнения, что эта квагга последняя, В Африке ни одной, в Европе их тоже не было. Полосатая лошадь в зоологическом саду Амстердама меланхолически доживала свой век, а натуралисты и те люди, для которых бурдюки не олицетворяют лучших ценностей мира, в бессильном отчаянии смирились с мыслью, что будущие поколения людей никогда уже не увидят этих прекрасных животных, что через год, через два наступит смерть вида и эволюционные ресурсы нашей планеты понесут еще одну значительную потерю.

Это случилось 12 августа 1882 года: последняя на земле квагга, старая кобыла, умерла.

Горные зебры готовы разделить судьбу квагги: только около 150 последних типичных их представителей живут под охраной закона на западе Капской провинции. Небольшие табуны зебр Гартманна, которых считают подвидом горных зебр, пасутся еще в горах Юго-Западной Африки и Анголы.

Горные зебры равнинам предпочли возвышенности, с поразительной ловкостью бегают они по скалистым склонам и ущельям. Этих зебр (и зебру Греви) называют ослоподобны-ми. Уши у них большие, голова тяжелая, копыта узкие – стаканчиками. Но странное дело: при всей своей внешней ослоподобности ржут горные зебры почти как лошади, но на высоких нотах. Есть какие-то птичьи звуки в их ржании.

От других зебр отличить их легко. Полосы более узкие и «нарисованы» ближе одна к другой, однако до самого брюха не доходят, как у обычных зебр. Зато ноги отчетливо разлинованы до самых копыт. Примерно такого же типа полосы и у зебр Греви, но рисунок их на бедрах и крупе иной. (На рисунках: в красном контуре обычная зебра, в голубом – горная, в зеленом – Греви.)

Но самое приметное, что отличает горных зебр от всех других, – отчетливый «кадык» снизу на шее.

Зебра Греви живет в Южной Эфиопии, Сомали и в соседних областях Восточной Африки. Из всех зебр у нее на единице, так сказать, живой поверхности наибольшее число полос: они еще уже и ближе одна к другой, чем у горной зебры. Это самая крупная из зебр, самая, по-видимому, древняя и наиболее ослоподобная: голова у нее массивнее, чем у других зебр, шея и хвост короче, уши шире, на концах округлые и красиво оторочены черными полосами. Крик ее – рев, скорее даже отрывистое рычание. Горная зебра, как уже говорилось, ржет, а обычная будто лает, но очень ритмично.

Жеребята зебр Греви родятся с гривой по всему хребту – от холки до хвоста. И побежка у зебры Греви иная: не кэнтер (короткий галоп), а трот, то есть мелкая тряская рысь. (Но, спасая бегством жизнь, переходят зебры Греви на более резвый аллюр – карьер, то есть очень быстрый, стелющийся галоп.)

Зебры экваториальных и приэкваториальных равнин, или обычные зебры, полосатую раскраску носят не унифицированную: у разных подвидов и рас (даже у разных особей!) она своя и чем-то отлична. Однако все ее варианты объединяют и соединяют нерезкие промежуточные переходы.