Похоже, говорит Крумбигель, танцуют иногда и гориллы. Но чаще развлекают они себя ритуалом «биения в грудь». Георг Шаллер, который 20 месяцев жил бок о бок с дикими гориллами в лесах Африки и 314 раз встречался с ними лицом к лицу, заметил в их танце девять разных «па», которые исполняются по отдельности или в различных комбинациях.

И молодые гориллы, прожив на свете лишь три-четыре месяца, уже пробуют по частям изучить этот ритуал, но привилегия на его полное исполнение принадлежит старым, матерым самцам с седыми спинами. Представление разыгрывается обычно при встрече с другим самцом или с человеком и начинается отрывистыми криками. Потом танцор срывает с дерева ветку, сжимает ее между губами, встает на ноги, в исступлении рвет листья и бросает их вокруг. И вот кульминация «танца»: горилла, сгибая руки в локтях, попеременно то одной рукой, то другой бьет себя ладонями в грудь. Одна нога обычно приподнята, а ярость, может быть, и театральная, этого страшного на вид, черного, лохматого, огромного зверя, кажется, не знает предела. Затем горилла быстро отскакивает в сторону, на бегу рвет листья, ломает сучья. И в финале колотит ладонями по земле.

Думают, что это «танец» угрозы, но впечатляющие сцены «биения в грудь» разыгрываются в диких лесах и в мирное время, когда врагов и близко нет. Может быть, это репетиция? Или просто развлечение? Когда горилл узнают получше, тогда и вопрос этот решится. Пока можно только гадать.

Обычно гориллы угрожают пристальным взглядом, сурово сдвинув брови и сжав губы. Если вы его выдержали и глаз не отвели, значит приняли вызов. И тогда – о ужас! – горилла бросается на вас. Черная, взъерошенная, страшная, как дьявол, быстрая, как ветер, и сильная, как лев! Бежит, ломая сучья, и вдруг… не добежав трех метров, останавливается, в бешенстве колотя себя в грудь. Либо, пыхтя и сопя, горилла проносится мимо. Ведь это только угроза, а не нападение, которого обычно не бывает. Храбрые охотники на горилл, цепенея от страха, не выдерживали демонстрации силы лохматого гиганта и метко стреляли в «нападающую» гориллу. А потом в выражениях, леденящих кровь, расписывали пережитые «опасности».

Но гориллы, которых гнев их вожака совсем не развлекает, не подвергают свои нервы таким испытаниям. Они под пристальным взглядом высшего в ранге покорно отводят в сторону глаза. И даже голову поворачивают вбок, чтобы уж никаких сомнений не было, что ему в глаза они не смотрят, драться не хотят и подчиняются. Если этого мало, кивают головой. Кивок вообще дружелюбное приветствие у горилл.

Когда горилла низкого ранга хочет выразить «высокопоставленной» горилле полную свою подчиненность, она падает перед ней на живот и лежит на земле, поджав под живот руки и ноги, а совсем юные гориллы одной рукой прикрывают еще и затылок. Такая сверхпокорность сразу ликвидирует ярость вожака, и он великодушно прощает провинившемуся его слабости.

Если поза покорности выражена недостаточно ясно или когда более слабый противник долго не отводит взгляда и терпение старого самца иссякает, он бросается на наглеца. Бежит за ним (галопом!) и кусает за ноги, руки, спину – за места наименее уязвимые. Укусы никогда не бывают смертельными и даже серьезными.

Живут гориллы семейными группами – в каждой от пяти до двадцати разновозрастных животных. Если в такой группе несколько взрослых самцов, то в высшем ранге те из них, у которых спина уже серебрится «сединой». Это не настоящая седина, а особый возрастной «знак», который появляется у самцов горилл после десяти лет жизни, а живут они, во всяком случае в зоопарках, до 35 лет.