— Валентин для них — бвана, — объяснил ей Джеймс. — Это статус, который они понимают и уважают. Он строг с ними, иногда даже бьет их, этим и снискал у них почтение и доверие. В понимании кикую, Грейс, ты не женщина. У тебя нет мужа, нет детей. Какой от тебя толк, думают они.

— Но они же ходят в миссию в Найэри.

— Чтобы получить новые имена. Африканцы считают, что власть в их стране принадлежит людям, носящим имена Джозеф и Джордж. Они узнали, что могут получить эти имена, если пойдут в миссию и примут христианскую веру. Туземцы становятся в очередь за именами мцунгу, веря, что это уравнивает их с белыми людьми. Но ты, Грейс, не проповедуешь и не обращаешь в христианство. На крыше твоей клиники нет креста, и ты не даешь новые имена. Они не видят причин ходить к тебе.

Наставления и крещение должны были лечь на плечи Джереми. Они с Грейс составили бы отличную команду: врач и проповедник. Без Джереми, Грейс поняла это, ей придется очень туго.

— Я дам тебе один хороший совет, — сказал Джеймс. — Завоюй расположение их вождя, Матенге, и остальные пойдут за ним.

Матенге! Человек, который мало чем отличался от живущих в лесу диких зверей! Воин, с презрением взиравший на изменения окружающего мира, сидя в тени деревьев и наблюдая за тем, как гнут свои спины под палящим экваториальным солнцем его женщины.

— Если я смогу завоевать расположение Матенге, — сказала Грейс, — я смогу сделать все, даже вызвать дождь!

Джеймс рассмеялся, и загорелая кожа вокруг его глаз собралась складочками. «У него был красивый голос, — думала Грейс, — интеллигентный, вежливый, такой, какой должен бы звучать со сцены шекспировского театра».

Джеймс…

Шеба была его подарком. Он нашел животное во время охоты на гепарда, убивавшего его скот. Пуля его ружья сделала сиротой детеныша гепарда, и он решил принести малыша Грейс в качестве домашнего питомца.

Взгляд Грейс упал на страницу учебника грамматики, которую, как предполагалось, она должна штудировать, и она поняла, что думает совсем о другом.

«Неужели все мысли теперь будут вести к Джеймсу? — удивилась она. — Неужели это так и должно быть?»

С Джереми все было совершенно по-другому. Они встретились на плавучем госпитале и влюбились друг в друга с первого взгляда. Война не располагала к романтике и длительным ухаживаниям. Она не грезила им наяву. Они влюбились друг в друга и уже через несколько дней строили совместные планы на будущее.

Сейчас же Грейс нередко задавала себе вопрос: насколько хорошо она знала Джереми? В течение трех недель, что они провели вместе на борту корабля, они говорили и говорили. Но вот о чем они говорили?

Грейс нахмурилась, пытаясь вспомнить. Даже черты его лица она представляла уже крайне смутно. Что касается сэра Джеймса, она помнила каждое сказанное им слово, каждую черточку его привлекательного лица. Да и знала она о нем намного больше, чем о Джереми Мэннинге.

Впервые Грейс посетила Килима Симба, ранчо Дональдов в восьми милях к северу, в мае, когда приехала принимать роды у Люсиль — у той появилась чудесная малышка Гретхен. Сэр Джеймс приехал вместе со своими двумя мальчиками Ральфом и Джеффри на повозке, запряженной пони. В тот день Грейс обнаружила, что леса Найэри заканчивались сразу за имением Тривертонов, постепенно уступая место обширным просторам саванны, которая простиралась, словно янтарное море, вплоть до подножия горы Кения. Бескрайняя золотистая равнина то тут, то там покрывалась островками широколистных деревьев и вечнозеленых кустарников; воздух был пыльным и сухим, а небо — насыщенного темно-голубого цвета. Грязная дорога шла мимо небольших стад местного скота, пасшегося под наблюдением молодых людей, которые опирались на длинные палки.