Мемуары Форрестола рисуют внутренний мир человека подозрительного, неуверенного в себе и в то же время жесткого и властного. Он отличался крайней однобокостью взглядов. В интерпретации Форрестола, СССР был сориентирован на экспансию, и единственной силой, могущей сдержать ее, являлись Соединенные Штаты. США поэтому должны мобилизоваться, вложив в понятие «зло», под которым в годы войны подразумевались гитлеризм, японский милитаризм, новый смысл — «советская угроза». В Америке того времени реалистично мыслящие политики не смогли противопоставить этим измышлениям убедительной разумной альтернативы.

Преодолев оппозицию гражданских лиц, интеллигенции и трезвомыслящих политиков, военные во многом начали способствовать изменению курса страны. Они самым решительным образом воздействовали на систему образования, направление научных исследований, ориентацию экономического курса корпораций, связи Пентагона с промышленностью. В таких областях американской дипломатии, как управление зоной оккупации в Германии и Японией, генералы доминировали полностью. Было бы, однако, большим упрощением видеть в авангарде новой политики США лишь строителей в военной форме. В 1945 г. идея необходимости для США взять в свои руки управление миром охватила государственный аппарат, деловые круги, лоббистов Вашингтона, верхушку реформистских профсоюзов, академическую элиту, прессу. Идея Америки, «вознесшей факел над погруженным во мрак миром», была привлекательна для многих. Президента-демократа поддерживали влиятельные республиканцы, такие как братья Даллесы и У. Макклой, влиятельный на Капитолийском холме сенатор А. Ванденберг, представлявший элиту северо-восточного истэблишмента Г. Стимсон, лидеры республиканской партии во главе с Т. Дьюи.

В стране возник и два с лишним десятилетия просуществовал довольно прочный общественный консенсус; интервенционистски мыслящая элита сумела заручиться общественной поддержкой своих глобальных обязательств. Американский империализм использовал достижение высокого жизненного уровня для распространения идеи об американской исключительности и в результате сумел создать основу для глобальной экспансии. Понадобились войны в Корее и Вьетнаме, чтобы у американского народа зародились сомнения в правомерности подобной политики. Но это было потом, а пока в Овальном кабинете Белого дома сидел президент, движимый страхом не показаться малодушным. В первые же ночи своего пребывания у власти, а Г. Трумэн питал слабость к карточной игре, продолжавшейся за полночь, новый президент сказал одному своему миссурийскому другу, что одно он обещает твердо — он не позволит Сталину обыграть его в покер.

МВФ, МБРР и доллар давали ключи для воздействия на дружественные Соединенным Штатам и подчиненные им страны. Существовали, однако, государства, не затронутые экономическим «притяжением» Вашингтона. Прежде всего, разумеется, это относилось к Советскому Союзу, в значительной мере это также относилось к удаленным от мирового капиталистического рынка странам.

Не повторять ошибки 1919 г., не уходить из внешнего мира, из Восточного полушария, откуда пришли две мировые войны, — этот лозунг имел свои привлекательные для американского капитала черты и пользовался известной популярностью в деловых и политических кругах страны. Но он предполагал не просто присутствие в нескольких критически важных районах, но и контроль над происходящими в них процессами. Взять на себя ответственность за порядок в этих районах означало, как минимум, следующее: собственные американские представления о порядке в мире возводились в абсолют; проблемы данных регионов рассматривались с меркой их соответствия американским интересам.