Важно то, что вожди новой, послевоенной Америки отчетливо представляли себе степень невероятного могущества своей страны, способного, как им казалось взять историю под уздцы. СССР вышел победителем, но какой ценой? Способен ли он обойтись без помощи благожелательного опекуна?

Со Второй мировой войной на дно истории ушел Старый порядок — евроцентрический мир с колониальной системой. Вперед вышли два государства, менее значительные при Старом порядке — Соединенные Штаты (незначительно вовлеченные в мировое соотношение сил) и СССР, практически исключенный из мировой системы в период между двумя войнами. СССР и США имели довольно мало в плане общих традиций, у них не было даже общего политического словаря. Они смотрели на себя как на естественные конкурирующие модели для всего человечества.

Холодная война не была предопределена, она родилась из специфической дипломатии отчудившихся друг от друга сторон. При этом многие серьезные, реалистично настроенные американцы верили, что «русские могут работать вместе» с Западом. Но на капитанском мостике американской дипломатии решили иначе. В пику СССР встали три элемента американского самосознания:

• Вильсонизм, идеология либерального интернационализма, основа американской внешней политики в ХХ веке — явила собой стремление спроецировать американские ценности на мировую политику; вильсонизм стремился ликвидировать прежнюю основу мировой политики — баланс сил, раздел мира на сферы влияния и т. п., а вместо нее спроецировать на мир американские ценности— ценности либерального общества, основанного на широком локковском консенсусе, обеспеченном общими ценностями. США будут работать в рамках Старого порядка только с целью реформировать его. Вильсоновская программа искала средний путь между реакцией и революцией, она включала в себя национальное самоопределение, представительное правление, лигу наций, развал прежних империй, непризнание революционных перемен, сохранение демократических свобод и гражданских прав, ослабление гонки вооружений, веру в «просвещенное мировое общественное мнение, мир, открытый для торговли.

• Своеобразная интерпретация советских целей. Она вышла из долговременной аналитической работы 1920-х — 1930-х годов. Основой представления СССР стал образ этой страны как мирового революционного центра, отрицающего возможности сосуществования, мессиански направленного на мировое могущество. Теоретики такого пошиба концентрировались до признания Америкой Советского Союза в латвийской столице Риге; поэтому такая интерпретация получила название «рижской аксиомы»; именно рижская аксиома заложила основание антикоммунистического консенсуса в 1945— 1949 годах. Один из апологетов «рижской аксиомы» — Чарльз Болен пишет в 1949 г.: «Я убедил себя и всех тех, кто целенаправленно работает над проблемами отношений с Советским Союзом, что причины противоречий между Советским Союзом и несоветским миром проистекают из характера и природы советского государства, его доктрин, а вовсе не из-за ленд-лиза или займов». Взгляды подобного рода исключали возможность дипломатического разрешения проблем, они делали такие попытки опасными, ибо противостояние в холодной войне представлялось как генетически предопределенное революционным, мессианским характером Советского Союза.

Американские лидеры, которые полностью приняли «рижскую аксиому» оказались жертвами ложного представления об объеме и интенсивности советского вызова, интерпретации характера советских целей; они неправомочно потеряли веру в дипломатию — новая американская доктрина «национальной безопасности» вела к ложному представлению о неотвратимо нависшей военной опасности Соединенным Штатам. Такая доктрина явила собой экспансивную интерпретацию потребностей американской национальной безопасности — главного элемента американского отношения к внешнему миру.