|
Болгары стремились наладить двусторонние отношения с Москвой наилучшим образом — советские войска уже входили в страну. В организованном 10 сентября правительстве треть мест занимали коммунисты, но две трети были настроены, найти приемлемый модус вивенди на прежней социальной основе. Как и можно было предположить, Контрольная комиссия работала по «итальянскому» ранжиру, повторяя опыт Румынии. Советские войска вошли в Софию в конце сентября, объявив себя не победителями, а спасителями. Англичане практически открыто признавали главенство советских генералов Контрольной комиссии. Возможно, ошибкой англичан было требовать репарации в пользу Греции — это еще более оттолкнуло болгар в русскую сторону. В отличие от Румынии, Коммунистическая партия Болгарии была мощной силой, особенно в македонской части Болгарии. Американский представитель Мейнард Барнс вначале панически сообщал о всевластии русских в «Отечественном фронте», но затем несколько успокоился и теперь уже убеждал Вашингтон, что «кажется, что русские оказывают сдерживающее влияние на болгарских коммунистов, во многом потому, что болгарские коммунисты мало напоминают коммунистов 1917 года». Барнс, как и многие союзные дипломаты в балканских странах, чувствовал себя изолированным и видел свою задачу в сдерживании коммунистов. Изоляция делала его чрезвычайно восприимчивым к слухам, переполнявшим Софию. Его донесения обосновывают главную идею: коммунистическая Болгария практически неизбежна, хотя доказательства пока были сугубо теоретическими. Нетрудно также сделать вывод, что в 1944 г. американцы не проявляли особого интереса к Болгарии.
В Венгрию, последнюю союзницу Германии, советские войска вошли в конце октября 1944 г. О венгерском руководстве никто на Западе не мог сказать ничего хорошего — верное немцам, яростно антисемитское, жестко антикоммунистическое, реакционнное по своей внутренней политике, полуфеодальное по земельной собственности, самое близкое к нацистам среди всех немецких союзников. Уже в сентябре 1944 г. Будапешт отчаянно пытался сдаться англо-американцам и, лишь потерпев поражение на этом дипломатическом направлении, обратился к наступающей Советской армии. Американцы испытывали к Венгрии интерес больший, чем к Румынии и Болгарии — во многом в свете значительной собственности здесь компании «Стандарт ойл оф Нью-Джерси». Это во-первых. А во-вторых, американская дипломатия хотела именно в Будапеште сломать «итальянский стереотип» в Восточной Европе, когда США выступали вторичной силой — за спиной СССР в Контрольной комиссии. Государственный секреталь К. Хэлл поручил послу в Москве Гарриману уведомить русских о значительных экономических интересах американцев в Венгрии (но не пожелал уведомить, что в 1941 г. он блокировал попытки «Стандарт ойл» продать свою венгерскую собственность «И.Г. Фарбениндустри»). СССР потребовал от Венгрии 400 млн. долл. репараций, но затем, не без давления американцев, понизил эту сумму до 300 млн. (с выплатой в течение шести лет). Американское стремление «забыть об Италии», при всей энергии американских дипломатов, не имело особого успеха. В середине октября 1944 г. Хэлл потребовал от Гарримана уведомить русских о необходимости равенства в Контрольной комиссии — («Мы не считаем, что Советский Союз имеет некие особые права в Венгрии»). Но русская сторона отвергла эти притязания — вплоть до ограничения прав перемещения американцев по Вегрии. И в данном случае Москва в точности копировала итальянские ограничения, которые ей были представлены западными союзниками. Это ухудшило общую атмосферу в отношениях между союзниками. При этом американская дипломатия никоим образом не думала о предоставлении России особых (или равных) полномочий во Франции, Бельгии, Греции. В Ялте государственный департамент потребовал, чтобы «после сдачи Германии, Соединенные Штаты хотели бы видеть Контрольные комиссии подлинно трехсторонними, когда все три великих союзника имели бы одинаковые права». |
