— Энергия, питание… трансформатор — превращение энергии — в уничтоженном скафандре. Нет времени делать другой. Нет победы силой на этот раз.

— Да? Продолжай, может, мы что-нибудь из этого выжмем, — заинтересовался Йетс. Наконец-то разговор зашел о чем-то ином, кроме готовящейся самоубийственной миссии.

— Сэм, ученые все погибли, — сказала Элла дрожащим голосом. — Не осталось никого такого уровня, какой нужен Шеннону. И у нас мало времени.

— Есть много советских ученых, — холодно напомнила Есилькова.

— Да, она права. Извини, Соня, я сомневался в тебе. Давай звони Минскому, а я позвоню Маклеоду. Скажи ему, у нас двенадцать часов, потом надо выходить. Если они там о чем-нибудь договорятся между собой, хорошо. В конце концов, почему нет?

Шеннон не понял, что вопрос был риторическим. Он вскочил на ноги, подошел к столу, упер руки в бедра, голову наклонил вперед, неплохо имитируя человеческий гнев, и сказал:

— Не нужно оружия для риллианина. Но возьмем, чтобы показать риллианину высшей ступени, что оно есть. Конфронтация на этот раз — другой уровень. Шеннон должен быть главным.

— Ради Бога. Можешь заправлять будущей встречей, вести всю нашу группу куда угодно, хоть в землю обетованную, — в голосе Йетса ясно слышалось раздражение. — Можешь свозить меня в турпоездку по Кири, я имею в виду, если нам удастся сохранить наши шкуры.

С дивана, где только что сидел Шеннон, Бредли тихо сказала, но слышали все:

— Как меня от вас всех тошнит! Времени не осталось, а вы занимаетесь какой-то ерундой…

— Синдром утренней мозговой слабости, душечка, — пояснила Есилькова, не поворачивая головы.

Йетс сказал:

— Раз ты едешь с нами, Элла, мы будем чрезвычайно серьезны.

Есилькова внимательно смотрела в лицо Йетсу и видела, как он подмигнул. Она хорошо его знала и поняла, что он решил не брать Бредли с собой.

Йетс безразлично сказал:

— Соня, ты будешь звонить Минскому? — Потом он повернулся к Элле: — Может, ты поговоришь с Маклеодом насчет наблюдателей с Марса? Тебе он не откажет…

— Хорошо. Вернусь через полчаса, — отозвалась она, не заметив ловушки, потому что Йетс расставил ее профессионально.

Пока Бредли не исчезла за дверью «спальни Тинга», чтобы позвонить оттуда, Есилькова дрожала при мысли, что Шеннон все понял и сейчас что-нибудь скажет, чтобы остановить ее.

Но пришелец кивнул головой и произнес, когда за Эллой закрылась дверь:

— Хорошо. Бредли носит новую жизнь.

Все замерли. Шеннон чувствовал боль, пока Бредли не сказала:

— Я не могла дозвониться больше чем полчаса. — Она вздохнула и намотала на палец короткую прядь волос. — Тинг в конце концов соизволил принять мой звонок, чтобы сказать, что он сам еле дозвонился до Минского, и, если я хочу поговорить с ним об оружии, мне придется идти в госпиталь вместе с Шенноном.

Йетс и Есилькова переглянулись, но ничего не сказали. Шеннон чувствовал во всем этом скрытый смысл, но не мог понять до конца, что происходит.

Поэтому он спросил:

— Бредли хочет Шеннон идти в госпиталь?

Она сделала приглашающий жест рукой.

— Пойдем, мистер волшебник. Расскажешь Тингу, что нужно для предстоящей операции.

Держа шлем под мышкой, Шеннон пошел за ней к двери, чувствуя испуг Есильковой и напряжение Йетса, когда он проходил между ними.