– А это кто? – спросила я Аманду, и она выразительно закатила глаза.

– О-о, бог ты мой. Любовь всей ее жизни. Только и слышно: Спенсер то, Спенсер это. Да и он хорош, проходу ей не дает.

У меня засосало под ложечкой. Я наблюдала за этими голубками, и мне становилось дурно. Эби прильнула к нему, коснулась ладонью его груди. Радостно лыбясь, Спенсер нежно заткнул ей за ушко волосы, и хотя сегодня он казался не таким гадким, как в нашу первую встречу (еще бы, после дюжины пива), – этот тип был мне не по душе.

Как и Аманде, судя по ее взгляду.

«А вдруг изменить будущее невозможно, босс? Может, мы только его откладываем?» – пронеслись в голове слова Дэвида, и я стиснула зубы. Не может быть, нет, это неправда. Если ничего нельзя изменить, то что толку в предвидениях?

Из-под сцены раздался пронзительный окрик:

– Харпер!

Аманда состроила сочувственную гримасу.

– Нет, честно. Что-нибудь для поднятия настроения, прямо в ее карамельный «слим-фаст», – сказала она. – Сейчас начнется.

Я вздохнула и поплелась к сцене. Сара и впрямь потягивала «слим-фаст» из стакана через ярко-зеленую соломинку.

– Сделай мне одолжение, милочка, – обратилась она ко мне, – сходи поищи креп-папье. Лучше розовую. Она в кладовке возле лестницы.

Мне хотелось заявить: катись-ка сама искать свою чертову бумагу, но я, выдавив дружелюбную улыбку, ответила:

– Я мигом!

Чулан возле лестницы находился в дальнем конце коридора, расположенного ниже сцены. Я потащилась туда, сжимая в руке верный жезл.

Ну и конечно, там была куча бумаги. Целые рулоны. Чего доброго, она еще арку повесит из воздушных шаров – не оберешься позора. Я уж молилась богу, чтобы то, чему суждено случиться, произошло еще до начала праздника и мне не пришлось бы крутить жезл в дурацком костюме под цепочкой бумажных гирлянд.

Обнаружив кладовку на законном месте, я заметила, что дверь слегка приоткрыта. И, погруженная в мысли об арках, гирляндах и неописуемом ужасе, который обязательно появится на лице бабуль, тронула дверь и вошла.

И тут же поняла, что я здесь не одна. Закатив глаза, я подумала: ну кому в наше время придет в голову обжиматься в кладовке досугового центра?

Светлые волосы девушки показались мне подозрительно знакомыми, как и высокий рыжеватый брюнет, который ее целовал. И тут мне все стало ясно. Я догадалась, кто эти двое!

Би и Райан!

Глава 25

На миг я зависла, мозг отказывался переваривать увиденное. Би. Райан. Би и Райан сидят сомкнувшись губами. Она обхватила его за талию, он придерживает ее под голову. Я никак не могла поверить своим глазам, что она целует его рот в рот и все в том же духе. Мне хотелось думать, что это не Би, а Мэри-Бет в белобрысом парике или что мои нервы не выдержали и это галлюцинация.

И все же надо взглянуть правде в глаза и признать: да, моя лучшая подруга и бывший обжимаются в кладовке для бутафории.

Наверное, вполне естественно было бы закатить истерику и начать орать, точно гостья на каком-нибудь бабском ток-шоу, рвущаяся к микрофону, или тихо прикрыть за собой дверь и уйти, словно ничего не случилось, но я поступила иначе.

Я застыла как дура в дверях в своем обтягивающем костюмчике с блестками и, вцепившись в дверную ручку, невзначай проронила:

– Ой.

Они расцепились. Их губы были перемазаны «лососевой фантазией», и оба таращились на меня с перекошенными лицами. Выглядели они нелепо, только мне сейчас было не до смеха – у самой душа в пятки ушла.

– Блин, – с досадой бросил Райан, а Би так и выскочила из его объятий.