– А кого больше? – тут же решили внести ясность мы с Танюсиком.

Но Смыш был верен себе и на прямой вопрос ответил уклончиво:

– Каждая из вас неповторима и великолепна по своему! Поэтому мы с Сеней посовещались и решили скинуться и купить вам подарок на память об этой поездке. Можете считать это также утешительным призом по поводу окончания осенних каникул. Выбирайте, что хотите!

Последний раз подобные слова я слышала от папы в день своего пятилетия. Но тогда я была скромным и застенчивым ребенком и осмелилась попросить лишь большую голубую мыльницу: я хотела сделать яхту для своей куклы.

С тех пор жизнь меня кое чему научила, и я не собиралась упускать свой шанс. Больше никаких мыльниц! На этот раз я не промахнусь!

Правда, строгий голос мамы тут же одернул: «Стыдись! Разве можно принимать подарки от посторонних?!»

Однако я легко нашла отговорку: Миша и Сеня не посторонние, а друзья и братья, к тому же по сравнению с теми деньгами, которые нам достались за клад исигов, любые траты – копейки.

И все таки строгий голос мамы не отставал. «Одумайся и сейчас же откажись! – требовал он. – Не забывай об элементарных правилах приличия!»

От нервного напряжения я начала кусать ногти. Надо же, как живучи давние детские привычки!

Потом новая мысль пришла в голову, такая неожиданная, что я замерла, а на душе стало весело. Я вдруг поняла, почему Мишу пробило на подарки. Какую то из двух богинь он хотел осчастливить…

Интересно, какую? Догадка о том, кто это может быть, добавила жизни красок – и это при том, что я ни на минуту не переставала думать о Лехе!

Ну, дела! Ни рассказать никому, ни посоветоваться – ведь любимая подруга неожиданно перескочила на другую сторону баррикад.

Я поискала Миху глазами – и снова поскучнела: они с Танюсиком стояли на кассе, болтали без умолку и весело смеялись. А может, он все затеял из за нее?!

В расстроенных чувствах я сдернула очки, вернула продавщице.

– Ты идешь? Что выбрала? – окликнул «искуситель».

– Ничего. Тут и выбрать то нечего, – небрежно бросила я, в глубине души страстно надеясь, что меня начнут уговаривать и упрашивать.

Но хоббит неожиданно обрадовался:

– Супер! Отлегло. А то у нас денег в обрез, а Тычинка уже выбрала. Правда, не понимаю, зачем вам на зиму глядя темные очки…

Танюсик уже выбрала?! Я перевела взгляд на подругу и увидела, как она примеривает обновку. Так вот, значит, как?! Пока одни переживают, другие не теряются?!

От обиды я аж позеленела. Ну, я им сейчас покажу! Ну, они у меня сейчас попляшут! Я смерила парочку убийственным взглядом и процедила:

– А я передумала! Я хочу себе точно такие же.

Видели бы вы, что стало с Танюсиком! Лицо вытянулось, в глазах – отчаяние.

– Что же, мы с тобой в одинаковых ходить будем? – залепетала вероломная предательница.

– Ничего не знаю и знать не хочу. Можно, Мишенька?

– Э… А… Боюсь, я теперь банкрот. – Хоббит в смущении развел руками. – Все на Тычинкины очки ушло. Танюсик сказала, что вы между собой сами разберетесь…

– Отлично! Разбирайся! – Я скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на Танюсика.

В ответ подруга скорчила умильную рожицу и затараторила:

– Я думала, мы одни на двоих возьмем. Ну, чтобы по очереди носить! Но если ты не согласна, на, возьми себе. – И широким жестом она протянула мне злосчастные очки.

Но я уже закусила удила.

– Памятный подарок не может быть один на двоих! – отрезала я, гордо отворачиваясь.

– Я сейчас Брыкалу найду! У него должно было что то остаться, – засуетился Миша.