Танюсик ликовала. Она позировала, как модель на фотосессии: то прижимала розу к себе, то отстраняла, то склоняла изящную головку и прятала в алых лепестках свой восхитительный носик — и при этом умудрялась бросать вокруг быстрые взгляды: много ли камер нацелено на нее, неотразимую?

Камер было много. В том числе и моя — Танюсик с розой действительно смотрелась потрясающе и заслуживала быть увековеченной. Пусть даже и ценой крушения некоторых детских иллюзий.

Я уже почти смирилась с поражением, как вдруг «зловредный кролик» произнес:

— Сашуля, теперь твоя очередь! В какой руке? Угадывай!

— Ну, в левой, — осторожно предположила я, ожидая, что будет дальше. Меня, оказывается, тоже не забыли! Может, Танюсик рано празднует победу?

— Угадала! — наигранно бодрым голосом телеведущего объявил Миша. Он широко улыбнулся, выдержал паузу и медленно вытащил из-за спины…

Парик! Он приготовил для меня парик! И как он догадался? От восторга я захлопала в ладоши и тут же простила хоббиту все. Его двуличие, вранье, Танюсикову розу… Потому что парик был великолепен. Рыжий, натуральный, волосы заплетены в две косички. Настоящая Пеппи Длинныйчулок! Хорошая подружка для моей Пого-пого… Да, решено, у моих париков будут именно такие имена.

От улыбки, которой я наградила Миху, должны были расцвести все скучающие вокруг пальмы. А от взгляда, который я послала Танюсику, неожиданно набежавшие между нами льдинки окончательно растаяли.

— Ничья! — хором прошептали мы, сладко улыбаясь и любуясь подарками. Надо отдать Мише должное — он знал, чем нас порадовать!

Подошел Сеня. Увидев розу, нахмурился, бесцеремонно вырвал цветок у подруги из рук и стал искать глазами урну. Однако на всякий случай все-таки поинтересовался:

— Откуда цветы?

— От Смыша! — Подруга сердито сверкнула глазами, выхватила розу и спрятала за спину.

— А, тогда ладно, от своих можно, — успокоился Брыкала. Он плюхнулся рядом, и нам сразу стало тесно.

А потом Танюсик пристроилась у него на плече, а я — у нее, и мы все заснули.

Мне приснился сон, что я снова стала актрисой, исполняющей роль Пого-пого. Но только теперь у меня была сестра — девчонка с рыжими косичками и усыпанным веснушками толстым носом. Если бы не большие круглые темные очки в светло-сиреневой оправе с маленькими серебряными звездочками по краям, она была бы похожа на Пеппи Длинный-чулок. Но это была не Пеппи, а актриса, такая же, как и я. А потом случилось что-то странное. Когда мы снимали очередной эпизод, девчонка вдруг засмеялась, сорвала наши парики и поменяла их местами, нахлобучив себе на голову черный, а мне — свой рыжий. «Так ведь лучше, да? Только берегись, ты теперь в опасности!» — закричала она, и ее глаза за очками стали увеличиваться, а веснушки превратились в звезды и рассыпались по синему небу…

Которое оказалось экраном табло, напротив которого мы сидели.

— Который час? — встрепенулась я.

— Спи, можно еще, — сонно ответила Танюсик. — Посадку перенесли еще на два часа. В Индонезии проснулся вулкан, а в Москве бушует метель.

Честно говоря, я бы вздремнула еще часок, если бы Танюсик через какое-то время вдруг сама не ткнула меня в бок со словами:

— Просыпайся. Мне скучно.

— Тогда поспи еще.

— Больше не могу. Может, почитать чего?

— Возьми газетку, — посоветовала я, открывая глаза и потягиваясь. — Или журнальчик.