– Благодарю, моя милая, это так любезно с твоей стороны. Конечно, в лунном свете он выглядит симпатичнее. Днем у него немного неказистый вид.

Секретарь признательно сжал ладошку Белладонны. Ему вдруг почему-то захотелось рассказать ей о своем детстве, о страшном потрясении, которое он испытал, узнав, что отличается от других мальчиков, но в это мгновение Арриман вспомнил про своего секретаря. И мистер Лидбеттер растворился в легком облачке дыма.

В ту же секунду ведьмы необычайно оживились.

– Глядите! На камне что-то лежит!

– Там что-то блестит!

В следующее мгновение они уже выхватывали друг у друга зеркальца овальной формы, очень красивые, в рамке из драгоценных камней. Но в них, отражались не уродливые лица ведьм. Во всех зеркальцах они видели могущественного Арримана, его пылающие глаза, изогнутый нос и пышные усы. Более того, зеркала показывали, чем Арриман занят в данную секунду, чтобы ведьмы могли узнать его привычки, а победительница – подготовиться к тому, что ее ожидает в Даркингтон-холле.

– Ну и красавчик! – воскликнула Нора Шаутер.

– Красавчик, да не про тебя! – осадила ее сестра. – Я буду победительницей!

– Эх, я б тоже не отказалась, – вздохнула Этель Фидбэг. – Ну и задам я жару тамошним овцам, да и коровам не поздоровится.

Мейбл Рэк одарила их сочувственной улыбкой. Кому-кому, а ей нечего было беспокоиться. Неужели кто-то всерьез думает, что может тягаться с дочерью русалки? «Мейбл Канкер, Колдунья Севера». Звучало неплохо.

– Вот уж не чаяла, что когда-нибудь буду рада смерти старика Бладворта, – сказала матушка Бладворт. – Ведь теперь и я могу надеяться на победу.

– Ты?! – разом взвизгнули близнецы Шаутер. – Да ты просто трухлявый пень!

– Это дело поправимое, – сказала матушка Бладворт. – Хотя многие мужчины предпочитают опытных женщин. А вообще я знаю одно заклинание, которое вернет мне молодость. Оно вертится у меня на кончике языка. Как только я его полностью вспомню, меня ничто не остановит!

Белладонна робко проскользнула вперед и подняла одно из двух оставшихся зеркалец. Арриман как раз снимал оленьи рога – было видно, как Лестер могучей рукой срывает клейкую ленту. Великий колдун казался усталым и огорченным. Как бы ей хотелось оказаться рядом, положить руку ему на лоб, успокоить и ободрить.

– А ты что здесь шныряешь? – спросила Мейбл Рэк. – Этот турнир уж никак не для тебя.

– Вот был бы смех! Розы на снегу! Золотые певчие птички! Фу! – фыркнула Нора Шаутер.

Белладонна ничего не ответила. Она молча помогла ведьмам собраться, погрузила в прицеп Дорис, погладила свинью Этель Фидбэг. Но в автобус она не села. Добираться до дома пешком было долго, но Белладонна была даже рада этому. Больше всего на свете ей хотелось побыть одной.

Она сидела на обломке скалы, где еще недавно стоял Арриман, и смотрела в зеркальце. Неожиданно раздался чей-то тонкий свистящий голос:

– Думаю, ты просто боишься. Трусишь.

Белладонна вздрогнула и выпрямилась. И тут же поняла, что с ней говорили на языке летучих мышей, а голосок доносился из ее собственных волос.

– Силенок не хватает, да? – продолжал мышонок. – А почему бы тебе все-таки не попытаться?

– Глупенький, – ответила Белладонна. – Ты ведь знаешь, что мне не дается черная магия. Я даже не умею сделать так, чтобы у людей изо рта посыпались лягушки, а это сущий пустяк.

– Не огорчайся, это дело поправимое, – заверил мышонок. – Взять хоть мою тетушку Кусаку. Она была никуда не годной старой летучей мышью – без помощи мужа не могла вонзить зубы даже в перезрелую грушу.